Шрифт:
Закладка:
Глава 17. Мессия Тьмы
Тихое и уютное помещение отыскалось не сразу. Отряд преодолел несколько лестниц и десятки темных коридоров, чтобы найти то, что было им нужно. Замученные и подавленные, они разбили лагерь в небольшой пещере с глубоким обрывом, в который с шумом теплыми каскадами стекала вода.
По приказу двух целителей, Лорена и Цесперия, все раненые спустились к воде. Нодримцы и зараколахонцы расставили дозорных. Пленным коцитцам на головы надели темные мешки и связанными оставили под охраной нодримцев и атийцев.
Хельс, Катайр и некоторые гвардейцы занялись ужином. Акме, положив ладонь свою на выступающий из стены камень, закрыв глаза, погрузилась в гулкую музыку Иркаллы.
— Что говорит тебе Иркалла? — тихо спросил Арнил, подойдя к целительнице.
Акме обернулась. Одежда, лицо, шея, руки, кудри принца были покрыты грязью и кровью. Сколь не похож он был на ухоженного кеосского любимца женщин в своем грязном изорванном колете, с окровавленным мечом, с бледным от утомления и тревог лицом, с мрачным и серьёзным взглядом. Он казался еще более неотразимым.
— Полагаю, Иркалла позволит нам отдохнуть некоторое время, — последовал ответ. — Вы не ранены, Ваше Высочество?..
Арнил спиной прислонился к стене, сложил руки на груди и, помрачнев, проговорил без былого своего жеманства:
— Терпеть не могу, когда ты обращаешься ко мне так. Даже брат твой называет меня по имени.
— Брат мой слишком вольно обращается с вами и вашей кузиной, — пожав плечами, произнесла Акме.
— Вместе мы прошли через многое.
— Вы не ответили на мой вопрос, Ваше Высочество.
— Моё Высочество не желает отвечать на вопросы сударыни, пока ей угодно обращаться ко мне не по имени.
Акме устало улыбнулась и тихо произнесла:
— Ты ранен, Арнил?
Лицо принца зарумянилось, и он, криво, с оттенком печали усмехнувшись, чего при ней не делал никогда, отозвался:
— Полагаю, это было совсем не сложно, верно? Нет, я не ранен нисколько. Все это не моя кровь. Ты оберегала меня.
— Хоть что-то я сделала правильно.
Арнил задумчиво улыбнулся и ответил:
— Ты всё сделала правильно. А вот я — нет.
— Почему?
— Я поверил, что коцитцы убили тебя в Куре. Быть может, если бы я поехал с Гаральдом, ты бы обратила на меня внимание.
Акме покраснела, не зная, что ответить. Было ли это признание? Предложение? Или просто констатация факта?..
Взгляд принца метнулся к спуску к воде. Гаральд вышел из сумрака, бледный, усталый, отмытый от грязи и крови, с мокрыми волосами, с которых на спину ему и видневшуюся из-под рубахи забинтованную грудь капала вода. Изумрудные глаза его впились в лагерь, хмуро заметались, пока не поймали Акме.
У девушки дрогнуло сердце.
— Это бы не сработало, Арнил, — тихо сказала она. — Я влюбилась в него ещё в Кеосе.
Брови Арнила изумлённо поднялись, но он быстро справился с собою.
— Вот как!.. — выдохнул он, взглядом пробивая камни на полу. — Откуда же ты знала что, уезжая из Кеоса на полтора или два-три месяца, он успеет вернуться к Совету и даже отправиться с тобой в Кунабулу?..
Акме медленно улыбнулась, задумчиво глядя на принца, и обронила:
— Я не знала. Я пыталась забыть его. Но у меня не вышло.
— Теперь ты станешь его женой?
Акме посмотрела на принца и опустила глаза. Как ей стать женой Гаральда, если она теперь всё о себе поняла? Как сказать возлюбленному, что, вероятно, ей придётся остаться в Иркалле?..
— Если ему удастся вытащить меня отсюда, я не то что пойду, я полечу под венец.
Арнил улыбнулся, нежно, грустно.
— Я пожелаю вам обоим счастья. Пожмём друг другу руки, как друзья. Ибо, оказывается, верный друг мой ревнив, — он покосился на Гаральда. — Он может неправильно понять нашу беседу.
Акме протянула ему руку. Принц нежно её пожал, а после вдруг склонился и поцеловал тыльную сторону ладони. Гаральд же лишь криво усмехнулся. Он знал Арнила лучше всех остальных. Принц любил подразнить его.
— Оставь её, — прошелестела Плио ему на ухо, когда Акме отошла на достаточно большое расстояние, чтобы услышать их.
— Я млею, когда она говорит со мной и смотрит на меня. Когда же она произносит мое имя, я влюбляюсь в нее еще больше. Я мечтал о ней даже тогда, когда полагал, что она мертва. Это не каприз. Я мечтаю о ней сейчас, осознавая, что сердце ее принадлежит не мне. Смею ли я назвать капризом чувство, испытанное и временем, и крушением надежд, и той братской любовью, которую я испытываю к Гаральду с малолетства?..
— Ты сын короля. Она понимала это с самого начала. Даже тогда, когда Гаральда не было рядом.
— Я бы отказался от всего ради нее.
Плио усмехнулась, но покачала головой:
— Нужна ли ей такая жертва?
— Ты же откажешься от всего ради Лорена. В твоем брачном контракте будет пункт, по которому ты откажешься от притязаний на нодримский престол. Иного брачного контракта не сможет выбить даже Густаво. И Лорен принимает твою жертву.
— Лорен пока не просил меня стать его женой, — Плио пожала плечами.
— Как это? — опешил Арнил. — До сих пор?!
— До сих пор. Но, — принцесса лучезарно улыбнулась, — я верю, что попросит.
— Как твои раны? — спросила Акме, приближаясь к Гаральду.
— Твой братец и ты — дыхание жизни.
— Не приписывай мне заслуг моего брата.
Гаральд поднял на неё сверкнувшие гневом глаза и холодно процедил:
— Полагаю, даже Лорен не смог бы тебе помочь, если бы та тварь заглотнула тебя целиком.
— Но я жива. Не станем печалить себя мыслями о том, что было бы иначе. Единственное, о чем я жалею, — о гибели нодримцев и твоем ранении. Я не смогла уберечь их и тебя, — Гаральд закатил глаза, ноздри его раздулись, но он сдержался и промолчал.
— Подруга! — воскликнула Реция, схватив её за локоть. — Господа отмыли свои раны и освободили нам место для купания. Настала наша очередь. Говорят, вода тепла, будто Иркалла нагревает ее на огне. Время отмыть кровь. Шустрее!
Реция подмигнула Гаральду, Акме улыбнулась жениху, и женская часть отряда осторожно спустилась к воде, прыгая с камня на камень. Водопад переливался серебряным шепотом в хмурых отсветах голубых факелов. Заводь была небольшой, полукругом оборачивая высокий выступ, приглашала поплавать в тени маленькой пещеры.
— Наверху столько мужчин… — глухо пробормотала Акме, несмело раздеваясь за камнем.
— Пусть лишь попробуют подсмотреть! — горделиво воскликнула Реция, прохаживаясь по каменному берегу без единой нитки, которая скрыла бы ее наготу. — Отец мой однажды наказал палками и выгнал одного бедолагу, который осмелился подглядеть за мною, когда я вместе
