Шрифт:
Закладка:
Пробежав весь извилистый коридор, слыша эхо от визга врагов, она выбежала в следующий зал. Наполовину он был залит водой, которая бушующим потоком вырывалась из одной стены и пряталась под другой. Коцитцы удирали по разбитой каменной перекладине, благодаря которой можно было добраться до противоположного берега. Перекладина эта хорошо крепилась у стен и двумя прячущимися в воде столбами посередине, но была повреждена временем, поэтому несколько раз обрывалась, от чего можно было оступиться и полететь в неспокойные воды.
Огнем столкнув нескольких в воду, Акме завалила выход на другом берегу камнями, нескольких придавив одних, остальным отрезав путь отступления.
— Не уйдёте! — яростно завизжала девушка, не давая упавшим вынырнуть на поверхность.
Огонь ее не боялся воды. Казалось, они даже приветствовали друг друга.
Запрыгнув на узкие мокрые ступеньки, которые вели на переправу, Акме тучей двинулась на прижавшихся к стене коцитцев. Их оставалось несколько десятков, они отстреливались, но девушка отражала удары так легко, что врагам ничего не оставалось, как бросаться на нее с мечами. Тогда она отшвыривала их или разрывала.
Подоспели союзные арбалетчики, устилая заваленный камнями противоположный вход трупами. Все еще с торчащей из плеча стрелою прибежал Гаральд Алистер. Увидев возлюбленную на мосту, в одиночестве выступающую против сотен врагов, он в ужасе кинулся к ней, но атийцы схватили его и отволокли подальше. Капитан Гайре лично бросился к мосту.
Забурлила и вспенилась вода, на мгновение затихла, а после взорвалась тёплыми брызгами. Из воды выпрыгнула огромная черная тварь с остроконечными рваными плавниками. В пасти ее тряпками покоились двое мертвых коцитцев. Существо было больше любого медведя и длиннее любой змеи. Огромные зубы его пронзали крепкие тела коцитцев насквозь.
Демон появился так неожиданно, что Акме растерялась. Перепрыгивая через мост, оно задело девушку, та поскользнулась и, не удержавшись, с коротким криком полетела в воду.
Вода едва не вышибла из нее дух своим льдом, и на несколько секунд хорошо плавающая девушка запаниковала. Неподалеку смертью мерцала исполинская тень кунабульской твари, а быстрые потоки несли её прочь от берега в неведомые дали, не позволяя ей вынырнуть, чтобы глотнуть живительного воздуха.
Коцитские лучники, восторжествовав, начали стрелять в воду, но были не могли разглядеть её среди неспокойных вод. Прикрывая Акме, арбалетчики бросились в атаку.
Её уносило все дальше. Крутясь в страшном водовороте, она рвалась к поверхности, но вместе с воздухом ее начали покидать силы. Ужас близкой смерти сковал её и придавил, но вдруг вокруг руки её что-то сомкнулось и потянуло вверх.
Сладчайший, благословенный воздух хлынул в лёгкие. Она не понимала, что происходит и каким чудом ей удалось оказаться наверху. Отплевываясь, кашляя, пытаясь выровнять дыхание, Акме не видела ничего, ибо глаза заливала ледяная вода.
— Работай ногами! Плыви! — услышала она впереди.
С трудом узнав резкий рокочущий голос Сатаро, она не сразу разглядела его мокрый затылок. Несмотря на недюжинную силу нодримца, ему было тяжело одному бороться с потоком, и их начало уносить. Неподалеку кричали погибающие коцитцы, вновь зашумел голодный демон, и Акме начала грести ногами, вместе с Сатаро приближаясь к берегу, где с протянутыми руками их ждали остальные.
— Быстрее сюда! — закричали спутники, вдалеке увидев то, что их безмерно напугало.
Сатаро и Акме не составило труда догадаться, что, рассекая волны, их преследовал демон Иркаллы.
Лорен и Гаральд вытянули девушку. Обессиленный Сатаро, надежно было уцепившийся за руки земляков, сорвался в воду, теряя драгоценные секунды.
— Сатаро! — в ужасе кричали зараколахонцы, пытаясь схватить его и вытащить до того, как его схватит демон.
Акме видела широкую черную спину врага с высокими плавниками и узорчатым гребнем. Он приближался так стремительно, что у Сатаро не оставалось шансов выбраться, если бы с ними не было сестры целителя.
Вызвав свой огонь, девушка поранила демона, отбросив его в сторону, но не убила. Драгоценные секунды были с триумфом вырваны, и Сатаро, невредимый и неизменно ухмыляющийся, был вытянут на берег.
— Как удачно! — тяжело дыша, хохотал он, искоса поглядев на Акме. — Даже после подобного мы умудрились не остаться друг у друга в долгу! Я поздравляю нас обоих!
Молодая женщина облегченно засмеялась, обняла его, хлопнула по спине и поднялась.
— Допрыгалась! — воскликнул Лорен, не понижая голоса. — Что дернуло тебя еще и броситься им вдогонку?! Едва не отправила на тот свет Гаральда и Сатаро!
— Лорен… — тихо, обессилено проговорил атиец, пытаясь успокоить его.
— Помолчи со своей стрелой!.. — досадливо воскликнул целитель. — Из-за неё я никак не могу заняться твоей раной.
— Оставшиеся в живых, — провозгласил один из нодримцев, удерживая двоих вырывавшихся коцитцев; гвардеец кивнул головой в сторону; несколько нодримцев держали двоих-троих каждый; их насчитывалось около трех десятков. — Что делать с ними?..
— Самосуд! — прорычала Реция, разминая кисти рук круговыми движениями, крепко удерживая меч и делая вид, что готовится нанести удар по чьей-то шее.
Нодримцы вопросительно взглянули на кронпринца Густаво. Тот, покрытый чужой кровью, мрачный, будто поверженный из-за нескольких потерянных человек, кивнул с суровым выражением лица.
— Всех?..
— А что нам, солить их на зиму? — хохотнул Ягер, отобравший одного из заверещавших коцитцев, швырнувший его на пол, замахнувшийся и одним ударом перерубивший шею извивающегося врага.
Кто-то вздрогнул, кто-то отвернулся, но Акме, бледная и трясущаяся, не могла отвести взгляда. Вновь и вновь вспоминала она жертв Коцита, вспоминала залитые кровью невинных алтари и не могла не ощутить теплую волну мрачного торжества. Волну обжигающую и болезненную. Они поменялись местами, но лучше ей от этого не стало.
Коцитцев казнили наспех одного за другим. Нодримцы и атийцы ограничивались ударами мечей в сердце, но зараколахонцы предпочитали для начала позабавиться. Шпыняя обезумевшего от ужаса коцитца, загоняя его в сплошной круг, они кололи его кинжалами и ножами, разрезая ему кожу, разукрашивая глубокими длинными порезами их бронзовые кожи, избивая их. Кто-то даже умудрился вырвать коцитцу язык. Лишь после Мирослав приказал долго с жертвами не играться.
Одного из коцитцев швырнули под ноги Акме, которую пленные коцитцы страшились более всего. Девушка вздрогнула и с ужасом поглядела на зараколахонцев, оказавших ей подобную милость.
— Мы решили, ты имеешь на это право, — спокойно проговорил Мирослав, протягивая ей меч.
Бешенство, навязанное ей огнем, испарилось. Осталась лишь глубокая ненависть. Она глядела в темные глаза перепуганного коцитца, не смевшего шелохнуться, бледного, трясущегося, и вспоминала, с какой свирепой жестокостью, затуманенная неведомым буйством, еще несколько минут назад она забирала их жизни. Она зажмурилась, и ей стало дурно.
Акме подошла к Мирославу, взяла меч из его рук, приблизилась к обреченному коцитцу, поиграла
