Шрифт:
Закладка:
* * *
Как только Лаура вышла за дверь Центра, прохладный вечерний ветерок коснулся ее обнаженных рук и ног, отчего по коже побежали мурашки. Она уже пожалела, что надела это платье. Не то чтобы в нем было что-то неприличное – просто льняное летнее платье, желтое с цветочным узором. Но довольно короткое, на тонких бретельках и из легкой ткани, мягко и легко прилегающей к изгибам тела; этого было достаточно, чтобы максимально подчеркнуть женственность Лауры весьма смелым по ее меркам образом. От нее не ускользнуло удивление Раймонди и других волонтеров, когда они увидели ее, и в течение всего дня Лаура чувствовала на себе взгляды большинства мужчин в комнате. У некоторых, включая Лориса, желание забурлило в крови с такой силой, что им мгновенно стало неловко.
О чем, черт возьми, она думала? На самом деле она все прекрасно понимала. Чтобы быть готовой к любому развитию событий, Лаура приоделась именно таким образом – хотя и не была до конца уверена, что, если то, что она собирается сделать, удастся, ей действительно захочется позвонить Рикардо Меццанотте.
Глупая, абсолютно глупая идея… Любовь – если это была она – толкает людей на глупые поступки. Одной лишь перспективы этого свидания, какой бы расплывчатой и неопределенной она ни была, было достаточно, чтобы погрузить Лауру в состояние возбуждения, вызвав в ней бурю смешанных чувств и самых абсурдных тревог. Одна из них, особо мучительная, заключалась в следующем: если, как и в прошлый раз, он отвезет ее обратно домой, следует ли ей пригласить его к себе? В таком случае вполне возможно, что между ними… Так, хватит об этом. Нынче не время.
Кроме того, после нескольких минут на улице Лаура поняла, что вряд ли это самый подходящий наряд для ночной прогулки по вокзалу. Прислонившись к фонарному столбу напротив нее, какой-то косоглазый парень наблюдал за ней с таким же видом, с каким голодная лиса нацеливается на птенца. На мгновение у Лауры возникло искушение сдаться и отложить все на другой день. Но это нужно было сделать, и именно сейчас. Чем скорее она решит этот вопрос, тем скорее сможет оставить его позади и продолжить жить дальше – и, возможно, даже попытаться выяснить, может ли Рикардо Меццанотте стать частью ее жизни…
Эмоциональный вихрь, так хорошо ей знакомый, жестко обрушился на Лауру подобно удару плетью, сметая сомнения и колебания. Она чувствовала, что выбрала правильный день. Пока эти ужасные эмоции, еще более мучительные оттого, что она теперь знала их происхождение, острыми когтями впивались в ее душу, Лаура искала глазами маленьких брата и сестру, но нигде их не находила. Она уже начала бояться, что в этот раз они не появятся, когда увидела, как двое детей выходят из-за дерева в маленьком саду. Амос и Лия Фелнер. На них по-прежнему была старомодная одежда – та самая, которую им пришлось надеть в день депортации – и повязки с желтыми звездами на рукавах. Как обычно, резко контрастируя с удушливым отчаянием, овладевшим Лаурой, они выглядели безмятежно и беззаботно.
Мельком глянув на нее, дети, прыгая и напевая, пошли вдоль сада, медленно погружающегося в темноту. Пытаясь сдержать слезы от душевной боли, Лаура пошла за ними. Время от времени Амос оглядывался через плечо, словно желая убедиться, что она все еще следует за ними. И Лаура его не разочаровала. Она вышла с ним и его младшей сестрой за пределы маленького парка, к трем квадратным аркам в устье дорожного туннеля, куда, видимо, они и направлялись.
Когда двое детей вошли в туннель, идя по одному из узких тротуаров, решимость Лауры дрогнула. Она боялась. Мрачный туннель был очень длинным и пустынным – лишь пара машин пронеслись мимо на большой скорости, да несколько бродяг ютились между колоннами вдоль пешеходных дорожек. Здесь Лаура могла стать легкой добычей для кого угодно. Но она дала себе слово, что на этот раз дойдет до конца. Она должна была узнать, что случилось с маленькими братом и сестрой, почему они явились к ней и что им от нее нужно. Она не могла отступить.
Выхлопные газы внутри туннеля мешали ей дышать, а желтоватый неоновый свет сверкал на покрытых граффити бетонных стенах, причиняя боль глазам. Лаура ускорила шаг, приближаясь к двум детям, отдалившимся от нее на несколько метров.
«Боже мой, – подумалось ей, – они кажутся такими осязаемыми и реальными! Ничто не отличает их от людей из плоти и крови…»
Лаура была достаточно близко, чтобы коснуться их, но даже не попыталась сделать это. Одна лишь мысль о том, что ее рука может пройти сквозь них, вызывала в ней неодолимое отвращение.
Куда они ее ведут? Чем дальше Лаура заходила в туннель, тем больше усиливались бурлящие внутри нее эмоции. Каким бы ни был их пункт назначения, он уже где-то рядом…
Достигнув больших металлических ворот в бетонной стене, в центре туннеля, Амос и Лия остановились. Лаура не могла объяснить, как это произошло, – вот они стоят здесь, а в следующий момент их уже нет… На ее глазах они растворились в небытии.
* * *
В тот день Меццанотте вернулся к Далмассо, пытаясь убедить его, что и помимо существования Призрака ситуация в «Отеле Инферно» достигла критической точки, и необходимо что-то предпринять, особенно в связи с предстоящим ремонтом. Но начальник лишь выдал обычные отговорки об организационных трудностях и нехватке персонала. Тупость этого человека, уступающая лишь его трусости, была просто пугающей.
При невозможности обыскать подземелья сверху донизу, используя достаточное количество людей, Рикардо было необходимо найти способ узнать о них как можно больше. Вспоминая свой утренний визит на кладбище, он задался вопросом: как бы поступил его отец, если б руководил этим расследованием? Какой блестящий выход из данного положения нашел бы острый ум комиссара Меццанотте?
Помощь Амелии, которая лучше всех знала секреты вокзала и имела доступ к различным источникам информации, закрытым для полиции, была бы для него ценнее, чем когда-либо, но никто уже давно не видел бездомную старуху. Рикардо начал бояться, что с ней случилось что-то плохое.
В конце концов инспектор попросил старого Фумагалли помочь ему изучить архивы. Если он прав в своем предположении,
