Меццанотте несколько мгновений размышлял, нервно постукивая по столу ручкой. Затем сел за телефон и разузнал номер консьержа дома, где жила Лаура. После проверки тот сказал ему, что ее нет дома. И что накануне он ее не видел.

– Думаю, ничего страшного не случилось, – сказал Рикардо, стараясь успокоить и себя, и собеседника. – Скоро Лаура выйдет на связь, и все мы вздохнем с облегчением. Но на всякий случай я все равно подал бы заявление о пропаже. В таких случаях первые сорок восемь часов имеют решающее значение. Чем раньше начнутся поиски, тем больше шансов найти пропавшего человека.

17 часов с момента исчезновения

– Дочь Энрико Кордеро? Вы вообще знаете, Меццанотте, кто он такой? – воскликнул комиссар, отрывая взгляд от протокола допроса, который только что вручил ему его инспектор.

– Я думаю, предприниматель, – ответил Рикардо, который на самом деле имел об этом довольно смутное представление.

– Он возглавляет крупную фармацевтическую фирму. Сложно найти кого-то, подобного ему, – он очень влиятелен. Для нас это дело неподъемное.

Затем комиссар отпустил Рикардо, поспешив направить заявление в офисы главного прокурора, квестора и префекта.

Вернувшись за свой стол, Меццанотте вскоре понял, что не может сосредоточиться на работе. Он пытался дозвониться до Лауры еще несколько раз, но ее телефон был отключен. Конечно, мобильник мог разрядиться, потеряться, сломаться, его могли украсть, или попросту не было сигнала. Молчанию Лауры можно было найти с добрую сотню объяснений. Однако Рикардо никак не мог избавиться от неприятного чувства. В последний раз Лауру видели, когда она выходила из центра прослушивания, около восьми часов вечера накануне. То есть выходило, что ее никто не видел уже семнадцать часов. Слишком много. Он с трудом мог поверить в то, что, реши Лаура куда-то пойти или уехать, она не связалась бы за все это время ни с ним, ни с Раймонди. Кто угодно, но не Лаура. Это казалось ему попросту невероятным.

Если подумать, то причина, по которой она не предупредила руководителя Центра о том, что пропустит раздачу нуждающимся, могла быть той же самой, по которой она не позвонила ему накануне вечером. Если это так, то все, что с ней случилось, должно было произойти вскоре после того, как Лаура покинула Центр.

Ему вспомнился эпизод с пансионом «Клара». Он считал, что достаточно надавил на этого червяка-наркоторговца, чтобы убедить его бежать без оглядки. А что, если он ошибся? Не было никакой гарантии, что Артан, несмотря ни на что, не останется в этом районе, намереваясь отомстить Лауре или, возможно, заставить ее открыть ему, где укрылась Соня.

Что же ему теперь делать? Каждая минута бесценна, но, поскольку в дело были вовлечены высшие чины, машина расследования раскрутится не скоро. Как указал ему комиссар, это было особо важное дело, которое вряд ли можно поручить обычному железнодорожному полицейскому участку. Поэтому Меццанотте не обладал достаточными полномочиями, чтобы разобраться с ним самостоятельно. Но терять время было нельзя, и он не мог оставаться безучастным.

Рикардо связался с Мобильным отделом и сообщил данные албанского наркоторговца, попросив коллег под благовидным предлогом провести в отношении него проверку. Сотрудник полиции по борьбе с наркотиками заверил его, что сообщит ему об этом как можно скорее. Затем Меццанотте позвонил Шизику, которому приказал шевелиться и поспрашивать среди вокзальных наркоманов. Ему нужно было выяснить, не показывал ли Артан здесь в последнее время свою уродливую рожу, и, раз уж на то пошло, не видел ли кто-нибудь накануне Лауру в штаб-квартире Центра помощи между восемью и девятью часами вечера.

Что еще? В этот момент, решил Рикардо, самое срочное дело – пойти и опросить волонтеров Центра, видевших Лауру последними, до того, как ее следы были потеряны. Воспоминания действительно быстро стираются, и чем больше времени проходит, тем больше риск, что какая-то важная деталь навсегда канет в тумане памяти. После этого он напишет отчет, который будет передан тому, кому поручат это дело.

20 часов с момента исчезновения

– Доброе утро, я бы хотел поговорить с заместителем комиссара Де Фалько. Это инспектор Рикардо Меццанотте из «Полфера», центральный оперативный сектор Милана.

– Я ищу его, оставайтесь на линии, – сказала секретарша полицейского управления, затем перевела звонок в режим ожидания.

Едва вернувшись в участок, Меццанотте отправился узнать новости у своего руководителя, который сообщил ему, что расследование дела о пропавшей девушке было поручено заместителю комиссара Ренато Де Фалько из Мобильного отдела. Рикардо не знал его лично, но был наслышан о нем. Он считался крутым парнем и имел большой опыт в делах о похищениях. В 1980-х и 1990-х годах Де Фалько входил в состав межведомственных подразделений, созданных для расследования самых сенсационных похищений в городе. Если выбор пал на него, это означало, что высшее руководство серьезно отнеслось к этому вопросу. И что они опасаются худшего.

Меццанотте сразу же приступил к расшифровке и включению в служебный отчет записей, сделанных им во время посещения Центра помощи, которое, по правде говоря, дало довольно скудные результаты. Единственными значимыми свидетельствами были показания двух добровольцев, которых Леонардо Раймонди указал ему как наиболее близких к Лауре: Вилмы Нитти, броской и довольно хорошо сохранившейся шестидесятитрехлетней бывшей проститутки, и Лориса Капотонди, двадцатипятилетнего качка с кокаиновой проблемой за плечами, который тут же стал кипятиться. Никто из них не знал, какие дела могли быть у Лауры после работы, и не заметил, чтобы она была более нервной или обеспокоенной, чем обычно. Напротив, по словам Вилмы, на которую Лаура всегда производила впечатление человека, несущего неизвестно какую тайную ношу, в последнее время она выглядела более спокойной, как будто ей стало легче. Когда их спросили, заметили ли они в ней что-то странное или отличающееся от обычного, оба упомянули ее одежду: откровенное летнее платье, уже описанное Раймонди в его заявлении, явно необычное для той, кто всегда одевается очень скромно. Когда Рикардо спросил Вилму, знает ли она, почему Лаура надела его в тот день, та ответила с оттенком злобы:

– Честно говоря, я думала, что у нее свидание с вами, инспектор.

Начав допрос Лориса, Меццанотте задумался, не стоит ли включить этого красавчика в число подозреваемых. Вилма говорила, что он ухаживает за Лаурой, хотя и безуспешно. Это был мотив: гнев из-за постоянных отказов может довести человека до необдуманных поступков. Но в тот вечер Лорис был одним из последних, кто