– Да, он был здесь, – сдался мороженщик, покачав головой. – Мы предложили ему фисташковый рожок с ванилью, если хотите знать. С ним был какой-то парень; думаю, они ушли вместе.

– Вы знаете, кто это был?

– Никогда не видел этого типа раньше. Но я готов поспорить на свои яйца, что он торгует наркотой.

– В какую сторону они пошли?

Мужчина указал в направлении улицы Ферранте Апорти.

Перейдя улицу напротив входа в подземный переход, Меццанотте бросил взгляд в темноту туннеля. О чем, черт возьми, думала Лаура, идя поздно вечером одна в этот мрачный водоворот? Почему, если она хотела попасть на противоположную сторону вокзала, не пошла своим обычным путем через Галерею делле Карроцце? Если предположить, что это действительно так – а это свидетельство наркомана, – его еще предстоит проверить.

На первом участке улицы Апорти две проезжие части разделяла клумба, обсаженная деревьями. Меццанотте шел по пешеходной дорожке между липами. Справа он миновал внушительное здание Палаццо делле Посте, которое являлось частью комплекса Центрального вокзала и было построено в том же архитектурном стиле. Слева от него, за мощной бетонной стеной вокзала, находился заброшенный грузовой двор, где инспектор был несколькими днями ранее.

«Куда же подевался Шизик?» – спросил себя Рикардо, оглядываясь по сторонам. Обычно днем он никогда не отходил далеко. А если только что купил дозу, то, скорее всего, нашел подходящее место, чтобы уколоться где-нибудь неподалеку.

Тем временем Меццанотте подошел к тому месту, где над его головой, на уровне железных конструкций, заканчивались навесы, закрывающие выездной двор. Дальше по эстакаде начинались арки соединенных складов, смутно напоминающие римский акведук и обязанные своим названием тому, что они были соединены проходящими через них рельсами.

Когда Рикардо увидел жилистую фигуру, скрючившуюся на скамейке в нескольких метрах впереди него по дорожке, он вздохнул с облегчением. Невероятного цвета костюм, в который был одет бродяга, не оставлял места для сомнений. Инспектор подошел к своему информатору, надеясь, что тот не слишком под кайфом и с ним можно будет продолжить разговор.

– Эй, – он потряс его за плечо. – Я ждал твоего долбаного телефонного звонка, помнишь?

Голова Шизика откинулась назад: закаченные глаза, восковой цвет лица, струйка пенистой слюны в уголке рта. Он все еще держал шприц; на руку был наложен жгут.

Не нужно даже было щупать пульс – он был мертв. Передоз…

«Бедный Шизик, – подумал Рикардо со сжимающимся сердцем, проводя рукой по лицу бродяги, чтобы закрыть ему глаза. – Как ты мне когда-то говорил? “Пока смерть не разлучит нас…” Ну вот ты и ушел в объятия любимой».

26 часов с момента исчезновения

– Разве ты не собираешься это есть?

Меццанотте подвинул половину своего сэндвича другу.

– Нет, Филиппо, это все твое.

Инспектор массировал свою больную от усталости и напряжения шею. Он дежурил уже двенадцать часов подряд, и беспокойство о судьбе Лауры теперь буквально пожирало его. Время шло, а о ней по-прежнему не было никаких известий. Рикардо должен был осветить ту черную дыру, которая поглотила ее, но не знал, как это сделать. В какой-то момент он не устоял и решился позвонить Де Фалько. Не скрывая своего раздражения по поводу его попытки вмешательства в расследование, заместитель комиссара поспешил сообщить ему о развитии событий, вернее об их отсутствии: после обнародования личных данных девушки о ней по-прежнему ничего не было слышно; проверки камер наблюдения и кредитных карт оказались безуспешными. Что касается ее мобильного телефона, то он перестал подавать сигналы в 20:33, когда Лаура еще находилась в районе вокзала. Связаться с ее родителями пока не удалось; оставалось надеяться, что он сможет сделать это на следующее утро.

– Другие идеи? Предложения? Ничего? – спросил Рикардо у Колеллы и Минетти, которые лишь тупо смотрели на него, не говоря ни слова.

В тот вечер атмосфера в бывшей кладовке была унылой. Исключительно из чувства долга, чтобы подвести итоги своего расследования, в конце рабочего дня, как обычно, Меццанотте собрал своих недовольных коллег. Их смена уже давно закончилась, и они не могли дождаться, когда отправятся домой.

Закусывая жуткими резиновыми сэндвичами, которые по достоинству оценил только Колелла, они в миллионный раз пересмотрели имеющиеся в их распоряжении данные, выдвигая по ходу дела новые гипотезы, которые тут же отбрасывались как явно несостоятельные.

Суровая правда заключалась в том, что расследование зашло в тупик, из которого не было возможности выбраться. Несмотря на все усилия, им не удалось найти никого, кто знал бы что-нибудь о Призраке или о таинственных сделках, которые, как предполагалось, происходили в подземных помещениях вокзала. У них не было возможностей, чтобы обыскать их. Более того, после смерти Шизика и исчезновения Амелии Меццанотте лишился своих информаторов на вокзале.

– Инспектор, если у нас больше ничего нет, мы пойдем, – робко объявил Минетти, видя, что тот задумался.

– Да, да, – произнес Рикардо, рассеянно взмахнув рукой и даже не обернувшись.

Выбраться из того тупикового положения, в которое они попали, им мог помочь только сам Призрак. Однако, похоже, у него не было ни малейшего намерения делать это. Прошло уже шесть дней с момента попытки похищения ребенка, а он, судя по всему, и носа не высовывал из своего логова. А если комиссар был прав и Призрак исчез? Струсил и залег на дно…

А может, и нет. Эта мысль поразила его внезапно и яростно, как удар по лбу. Может, он уже сделал свой ход? И он, Рикардо, был таким идиотом, что не догадался об этом сразу…

26 часов с момента исчезновения

Хотя повсюду – на Виа Сольферино, Корсо Гарибальди, в переулках Брера – ночная жизнь в выходные дни шла полным ходом, Виа деи Кавальери дель Санто Сеполькро казалась заключенной в пузырь спокойствия и тишины.

Остановившись перед воротами, Меццанотте поднял взгляд на увитый плющом фасад роскошного жилого дома, над которым в черном беззвездном небе плыла бледная луна.

Он не переставал задаваться вопросом, почему и как не додумался до этого раньше, но на самом деле ответ был очень прост. Рикардо не думал об этом, потому что его разум отказывался рассматривать такую возможность. Он был слишком увлечен, его чувства к Лауре мешали ему ясно мыслить.

Призрак искал жертву для своих кровавых ритуалов, а Лауру последний раз видели вечером в районе вокзала. Сколько времени ему понадобилось для того, чтобы сложить два и два?

Всего лишь предположение – но его было достаточно, чтобы наполнить сердце Рикардо мучительной болью. Он должен был выяснить, насколько оно