Шрифт:
Закладка:
Я его не помнил. Он называл имена моих соучеников, которых будто бы знал и помнил, но имена и разные их черты он легко мог узнать, и не учась в Суворовском. У него было ко мне предложение: чтобы я выступил с ними против НТС: «Мы дадим вам все материалы и любую печатную площадь в любом органе». Я подумал: «Перестройка – перестройкой, а у них по-прежнему все схвачено». Но мне стало любопытно, и я спросил, как он и его коллеги себе представляют НТС. Ответ был, что это: «…семейное предприятие, которое раздувает свою значимость». Я поинтересовался, зачем же им тогда на эту туфту время тратить. Его ответ был, что есть наивные люди, которые верят, что НТС – нечто большее, и пусть они «…от вас с вашим авторитетом узнают правду». То есть они хотели своих же союзников представить как этаких нестрашных врагов. Цель была мне ясна: чтобы помешать пониманию, что НТС – просто часть их структуры. Я, разумеется, сказал, что никаких совместных публикаций я с КГБ делать не буду. И что они мне совсем не нужны, что НТС боится меня одного, а не с ними (ГВ).
Добавлю еще, что позднее Владимов считал, что квартиру в Москве ему тоже не возвращали из-за ссоры с НТС. В письме, обращенном к Б.Н. Ельцину с просьбой о получении квартиры, Владимов писал:
Ближе моих коллег я соприкасался с эмигрантским Народно-трудовым союзом, небезызвестным НТС: не только публиковался в его печатных органах, но один из них, журнал «Грани», редактировал по выезде. Эта организация считалась (уже не считается) злейшим врагом нашей державы, при отягощающем статусе пособников Гитлера; говорилось (уже не говорится) о ее разветвленной «молекулярной сети» глубоко просочившейся в наши структуры и готовящей самые крутые изменения; за связь с ней карали правозащитников особенно жестоко, давали максимальные сроки заключения, П. Якиру и В. Красину грозили высшей мерой, а я вот подвергся – без сколько-нибудь внятных обвинений, просто «за связь» – изгнанию из отечества. При близком рассмотрении мне нетрудно уяснить, что эта ядовитая организация живет блефом и сплошь инфильтрирована людьми КГБ, если не является его филиалом на Западе. На этой почве возник у меня с НТС конфликт скандального свойства с переносом скандала в советскую печать. Читатели в эмиграции и России не упустили, что выступления публицистов Лубянки отличались повышенной злобностью и поняли это так, что я имел неосторожность сильно повредить нашей агентуре.
Я бы принес извинения и обещал впредь не разоблачать НТС, если бы дело шло только об агентуре, которую должна, наверное, иметь всякая уважающая себя разведка – скажем, для игровых контактов с ЦРУ. Но это воронье пугало использовалось бывшим КГБ еще и для расправы с нашим демократическим движением. Коль скоро я не умалчиваю об этих темных деяниях КГБ, легко понять, что его наследница ФСБ не так жаждет моего возвращения, при сохранении свободы выезда (18.09.1995, FSO).
Ответа на это письмо не было, и квартиру от московской мэрии Владимов так и не получил.
Одна из частей задуманной Владимовым автобиографической трилогии была бы посвящена этому конфликту. Учитывая ту доскональность, внимание к деталям и честность, с которой Владимов писал, мы узнали бы об этой истории больше и подробнее, чем он мне рассказал. Но его голос со страниц ненаписанной книги до нас больше не дойдет.
Вместо заключения
Почти через десять лет после разрыва Георгий Николаевич попросил НТС вернуть ему оригиналы всех его писем, в том числе посланных в издательство из Москвы. Смысл отказа легко восстановить по письму Владимова:
10 июля 1995 г.
В издательство «Посев»
Л.А. Мюллеру
Уважаемый господин Мюллер,
Благодарю за письмо от 5.07.95.
Я уже сожалею, что своей просьбой причинил так много хлопот любимому издательству. Но, право, никак не мог предположить того, что содержится в Вашем ответе.
Зачем трудились уничтожать оригиналы моих писем, могли бы вернуть их мне. Я понимаю, моей корреспондентке (точнее – кому поручено подписывать ответы) глубоко безразлично, кто ей и что писал из России, – равно, как и сама Россия. Но для меня с этой перепиской, помимо ее содержания, слишком многое связано. В сущности, из-за нее мы лишились родины, жилища в Москве, всего нажитого имущества. И она же была использована, чтобы обгавкать меня в печати, опорочить мое имя для всех, кто меня знал.
Последнее вполне соответствовало пожеланиям руководства НТС, и с его точки зрения, «компроматериал» свое отработал, больше не пригодится. Однако ж, как ни относиться к автору, прежде «любимому», а далее уже не приносившему дивидендов, одни неприятности, но уничтожить подлинные тексты писателя – на это, я думаю, не отважилось бы никакое другое издательство в мире. Сочло бы актом вандализма, несовместимым с понятиями культуры, цивилизации.
Впечатляющий штрих Вы мне подарили! Пожалуй, я заплатил бы, чтобы узнать, кто отдал распоряжение на уничтожение. Посмотреть бы в лицо этому человеку. Оно, собственно, и есть – обобщенный лик НТС.
Просьбу мою снимаю.
С лучшими пожеланиями
И любопытное сопоставление: в 1995 году Владимов обратился в ФСБ, так как он хотел, чтобы ему вернули бумаги, отнятые у него при обысках в Москве в 1982–1983-м. И получил следующий ответ:
Посольство Российской Федерации в ФРГ
Waldstrassе 42
53117 Bonn
Консульский отдел
Уважаемый Георгий Николаевич!
В связи с Вашим обращением относительно ознакомления с Вашим досье и возврата материалов, которые были изъяты у Вас при обыске в 1982 году, информируем, что проведенная проверка выявила отсутствие в архивах ФСБ России каких-либо документов, касающихся Вашей личности.
Что касается материалов, изъятых во время обыска в Москве в Вашей квартире и в квартире Вашей тещи Домбровской Е.Ю., то согласно установленным нами данным, они были уничтожены в 1990 году в установленном порядке за ненадобностью.
С уважением,
Советник Посольства РФ в ФРГ
Глава двадцать первая
«Генерал и его армия»
Генерал – это не только чин или звание, это поступок и характер.
