отрезал я. – И оставайтесь тут, если не хотите, чтобы я потом вас нашел.

Оставив пленника сидеть с разинутым ртом, мы вернулись в битву.

На месте моста я обнаружил обуглившиеся опоры. Переживая за де Шовиньи и Овейна, я окликнул нескольких рыцарей, въезжавших в Юин.

– Один человек утонул, когда мост обрушился, но двое на том берегу. Я видел их совсем недавно, – ответил один из всадников.

Уповая, что единственной жертвой был Фиц-Алдельм, а не кто-то из моих друзей, я тоже стал переправляться вброд через реку. Рыцари сказали, что горящие дома подожгли, видимо, защитники города. Вот только они не учли направление ветра, подумал я, видя, как пламя лижет крыши домов, расположенных в непосредственной близости от замковых стен.

Дальний берег был заполнен конными и пешими, захваченными водоворотом насилия. До меня доносились крики, проклятия, стоны. Оглушительный звон оружия. Земля, растертая копытами в грязь, была полита кровью убитых и раненых. Но королевские воины уступали нам в числе, и удача склонялась на нашу сторону. Шаг за шагом мы теснили врага.

– Я вижу де Шовиньи, – вскричал один из рыцарей, вытянув руку. – Святой Боже, он сражается с Маршалом!

Взгляд мой обратился в указанном направлении. Де Шовиньи на своем сером напал на рыцаря с зеленым и золотым узором на щите. Стоило посмотреть на это! Они ринулись друг на друга с таким рвением, словно бились в поле вдвоем. Оба ударили хорошо: никто не вылетел из седла, но копья сломались. Ловко развернув коней, рыцари выхватили мечи и сошлись снова.

Поммерс добрался до отмели, и я натянул поводья, завороженный поединком. К де Шовиньи, этому умелому бойцу, я питал белую зависть. В учебных схватках он обычно брал надо мной верх – я в ту пору не достиг лучшей формы. Но Маршал был ему под стать, а его конь мог развернуться на серебряном пенни. Я не выстоял бы против Маршала. Бой продолжался, и де Шовиньи постоянно приходилось обороняться. Он попытался таранить конем вражеского скакуна, потом прибег к старому трюку с ударом щита о щит. Но Маршал парировал удары или уклонялся от его маневров, мгновенно переходя в смертоносную контратаку.

В итоге де Шовиньи был побежден простейшим способом. Вогнав меч в ножны после очередного обмена выпадами, Маршал развернул коня и пустил его в легкий галоп. Проезжая мимо левого бока де Шовиньи и тем самым сделав себя неудобной мишенью, он ухватил поводья серого и дернул, вынуждая следовать за собой.

Видеть, как воина, подобного де Шовиньи, берут в плен с такой легкостью, было немыслимо. Не веря своим глазам, я затряс головой.

Рыцарь, обративший мое внимание на поединок, хмыкнул.

– Маршал – настоящий умелец, да?

– Верно, – согласился я, радуясь, что не оказался на месте де Шовиньи.

– Ну, Руфус! – раздался знакомый голос. – Бьешь баклуши, пока другие бьют врагов?

Ричард пошутил, но я все равно покраснел.

– Смотрел на схватку между де Шовиньи и Маршалом, сир. Де Шовиньи в плену.

Ричард ехал на Дьябло, но, к моему изумлению, единственной защитой ему служил простой железный шлем. При нем даже меча не было. Заведя коня в воду и остановив его рядом с Поммерсом, герцог обозрел поле боя.

– Ха! Они бегут – смотри!

Пока я наблюдал за поединком между де Шовиньи и Маршалом, воины короля показали спину. Некоторые бежали вдоль берега реки, но большинство отступало в город. Наши рыцари гнали их. Жандармы, завывая по-волчьи, шли следом.

– Де Шовиньи скоро освободят. А город между тем наш, – удовлетворенным тоном произнес герцог. – Это ясно даже моему отцу. Нужно развить успех. За мной!

Дьябло сорвался с места.

Мне пришлось проглотить замечание насчет отсутствия у Ричарда оружия и доспехов и пришпорить Поммерса.

Атаковать горящий город – сумасшествие, но именно это мы сделали в тот июньский день. Ричард вел нас, презирая опасность, будто неуязвимый. Вдохновленные его безумной отвагой и страшась за его жизнь, я и десятка два других рыцарей бросились за ним, все время пытаясь прикрыть его живым щитом. Полем боя стали узкие булыжные улочки и немощеные переулки – их могли перегородить два стоящих рядом человека, тем более под покровом затянувшего город дыма. Однако в сердцах воинов Генриха уже вспыхнуло пламя страха, а такой пожар трудно потушить. Мы наступали от главных ворот, и само наше присутствие заставляло врага отходить.

Почти сразу мы столкнулись на углу с Овейном, окровавленным, но улыбающимся. К моему удивлению, с ним был бледный де Шовиньи. Он баюкал левую руку – по его словам, пока Маршал ехал к воротам, в пленника попал брошенный со стены камень, затем рядом посыпались другие. Испугавшись, конь де Шовиньи попятился и вырвал поводья из руки Маршала. Несмотря на боль в сломанной руке, Андре сумел успокоить жеребца и поскакал обратно к мосту. По пути он встретил Овейна, который с тех пор прикрывал друга. Пара присоединилась к нашему отряду, держась в его середине, рядом с Ричардом, где было безопаснее всего.

По одним улицам нельзя было проехать из-за брошенных или перевернутых телег, по другим – из-за горящих зданий. Мы пробились к небольшой площади перед церковью и обнаружили изготовившийся к бою отряд рыцарей Генриха. Они сражались храбро, отразив первый натиск, но, не имея поддержки пехотинцев, оказались окружены нашими жандармами. Вторая атака сломила противника. Половина попала в плен, почти все остальные были ранены или убиты. Лишь горстке их удалось сбежать. Наше численное превосходство продолжало сказываться, так как нам противостояли небольшие кучки рыцарей – то двое, то трое. Вынужденные отступать, они подчас натыкались в боковых улочках на наших воинов, зашедших вперед. Отход врага вскоре превратился в повальное бегство. К несчастью, охваченные паникой горожане, стремясь спасти себя и своих пожитки, зачастую оказывались посреди схватки. Визжали и вопили женщины и дети, плакали младенцы. Умирали мужчины.

Куда бы мы ни заходили, Ричард неизменно требовал сообщить, где король. Ответы поступали противоречивые: Генриха не видели с самого утра; он в квартале, который мы уже миновали. Герцог не сдавался и продолжал поиски, и перед тем, как колокола прозвонили к третьему часу, мы въехали в северную часть города. Там раненый рыцарь Генриха, который привалился к двери дома, вытянув кровоточащую ногу, снабдил нас более точными сведениями. Король проехал мимо совсем недавно в сопровождении нескольких сотен рыцарей, включая Маршала. Направляются они в Алансон, лежащий милях в пятидесяти на границе с Нормандией.

– Если он доберется до Алансона, нормандские бароны его поддержат, – сказал Ричард и погнал Дьябло к ближайшим воротам. – А если нет, он уплывет в Англию, и я никогда