намного хуже, но чудь крепче на рану, чем кто-либо в Великосветье. Правда, каждое движение теперь вызывало боль в плече, но он знал, что вытерпит весь путь до крепости, лишь бы кровью не истечь, но Цветава рану перевязала, а остальное уже не так страшно.

Княжна никак не могла от страха отойти, всё сидела, стонала, посерев от ужаса, и твердила, что вокруг медведи. Пленные же во время боя оба опростались от страха и вонь от них шла такая, что Ждан был уверен — никакой медведь не захочет впредь на них нападать.

Кое-как они вновь собрались, отмыли в ручье всё ещё трясшихся от страха бывших ратников, Цветава убедила княжну, что они не встретят по пути ни одного медведя, вырубила посох для Ждана, которого всё же покачивало, от слабости. На этом и двинулись дальше.

[1] Паразит

[2] Эпилепсия

Глава 22

Шли они долго, большей частью из-за того, что Ладослава часто уставала и постоянно просила присесть отдохнуть. Пленники тоже было попытались задерживать передвижение, но пара косых взглядов от Ждана заставила их переменить мнение. После боя с медведем он, похоже, здорово пугал бывших дозорных.

В итоге, когда десятнику надоели постоянные жалобы княжны на дорожные тяготы и усталость, он предложил потащить её на спине. Это имело неожиданный результат: княжна густо покраснела и заявила, что не позволит холопам, хватать её за ноги. Ждан от такого ответа даже оторопел, слава богам, на помощь пришла Цветава, которая вызвалась сама тащить княжну. Неблагородное происхождение девушки княжну не смутило, также как и то, что тащить её будет женщина. Она с удовольствием устроилась на спине Цветавы и даже что-то весело щебетала.

До деревни удалось добраться перед закатом. Сначала нашли подходящую полянку в стороне от дороги и снова связали пленникам ноги, а уж после Ждан побрёл за припасами, хоть предпочёл бы скорее полежать у костра — плечо болело нещадно, и, похоже, начинался жар. Ладослава собралась было идти с ним, чтобы посмотреть, как живут простые люди, но Ждан сумел её отговорить, сказав, что идти далеко, а она ещё не успела отдохнуть. Это убедило княжну, и она удовлетворилась тем, что стала помогать Цветаве обустраивать лагерь.

Трактир он нашёл почти сразу, оно и немудрено — самое большое здание в деревне, да ещё и возле дороги, и захочешь не пройдёшь мимо. Посетителей по вечернему времени хватало. Большей частью, конечно, местные, собравшиеся поболтать за кружкой пива, но были и те, кто сидел особняком. В Моховом большей частью жили не крестьяне, а охотники, то есть летом-то они, конечно, копались в земле, но по зимнему времени уходили артелями на пушной промысел. Вот и приезжали сюда купцы загодя, договариваться о покупке пушнины. Сейчас двое таких степенных неторопливых мужей засели в углу общего зала и не спеша беседовали.

Ждан разыскал трактирщика, договорился на половину окорока, голову сыра и вязанку лука, расплатился и, получив требуемое, уже собрался уходить, когда его окликнул один из купцов.

— Эй, чудь! — крикнул он. — Подойди-ка, разговор есть.

Ждан на такое обращение не обиделся, но слегка насторожился. Совпадение ли, что первый попавшийся купец внезапно захотел с ним поговорить? Кидаться к выходу он. Конечно, не стал, захотят так и без всякого окрика подстерегут, а если позвали, так моно и поговорить.

Он без особой спешки подошёл к столу и поприветствовал обоих купцов.

— Присядь, выпей с нами, — пригласил подозвавший его купец — поджарый, несмотря на возраст, крепкий, с обветренным лицом бывалого путешественника и выгоревшими на солнце волосами и бородой.

— Чем обязан, уважаемые? — спросил Ждан, устравиваясь на лавке.

— Меня зовут Батура из Пригорья, а это мой друг из самого стольного Богорада, Веш.

Ждан назвался Уйкой. Не хватало ещё, чтобы его имя тут прозвучало. Он сейчас должен быть как раз в Пригорье, а не по лесам шататься, да с заезжими купцами разговоры вести.

— Ты ведь из Хорони? — спросил Беш, наливая себе пива из кувшина.

— Оттуда, — кивнул Ждан.

— И как там у вас? Спокойно?

Этот вопрос ещё больше насторожил Ждана, но он вида не подал и неспешно кивнул.

— Пока самосветный камень горит, вам бояться нечего.

— А вот, как бы не так, — откликнулся купец из Бограда. — Ты там в своей крепости видно, новостей не слышал.

— Я последнюю седмицу всё больше по лесу ходил, охотился, — пожал плечами десятник. — Мог и пропустить новости. А что стряслось?

— А то и стряслось, что в стольном Богораде мятеж подняли, — отозвался Беш. — Государь убит, а убийца его, волхв Твёрд Радимилович, ушёл от погони и теперь шастает по всему Великосветью, сея смуту.

Ждану как будто мешок репы на голову свалился. Наверное, если бы сейчас в трактир вошёл волкодлак и попросил попить квасу, он бы удивился меньше.

— Вот! — заметив выражение лица десятника, чуть не подпрыгнул на лавке Батура. — Видишь, как служивый удивился! И я ему говорю, что не может такого быть?

— Чего? — хрипло спросил Ждан.

— А ничего не может. Волхв Твёрд уж сколько лет в Веже сидит и Государю верно служит, не мог он навредить. А сам Государь, нет ну ты бы Беш, пораскинул бы умом. У него одной стражи небось сотня наберётся.

— Да, что стража сделает против волшбы?

— А я другое слышал, — не собирался