её наверх на руках. Пока они бродили по подземелью, солнце перевалило заполнодень. Баташ лежал там же, где его оставили, оклемавшийся Уйка подполз к камню и тщетно, но упорно пытался перетереть верёвки на руках. Когда он увидел поднимающегося по ступенькам Ждана с княжной на руках, то выпучил глаза так, словно проглотил живую лягушку и завыл что-то, пытаясь вытолкнуть палку-кляп изо рта.

Цветава снова распутала руки дозорному-чуди, и он вернул камень на место.

Устроив пленников в тени, не из-за жалости, а чтобы их не хватил удар на солнце, Ждан и Цветава сели в сторонке и начали думать, как двигаться обратно. У них в запасе был ещё день. Если идти напрямик, через Моховое, то успеют, тем более что с таким грузом — двое пленных и княжна, которая наверняка не привыкла ходить пешком.

— А если в Моховом соглядатай? — спросил Ждан.

— Наверняка. Только кому он теперь будет рассказывать о нас? Медведям?

— И то верно. Если успеем до крепости добраться, считай, наша взяла.

— Если сейчас выйдем, то к вечеру в деревне окажемся, купим припасов и в лесу заночуем, чтобы лишних вопросов не было.

Цветава согласно кивнула.

— Тогда я с пленными в лесу подожду, а ты в деревню сходишь.

— Почему?

— Сам подумай, девка в мужской одежде, да ещё в одиночку по дрогам разгуливает. Такое и не захочешь, а запомнишь.

— Твоя правда.

Разговор прервал стон княжны.

— Где я? — первым делом спросила дочка князя. — И почему лето вокруг, была же зима?

— Похитили тебя, княжна, — ответила Цветава. — Ты что помнишь?

— Похитили? — глаза княжны расширились, она побледнела. — Помню, зима была, катались на санях, весело было, помню замёрзла совсем, и в какой-то избе остановились, хозяйка меня яблочком угостила наливным. Больше не помню ничего.

— Ведьма тебя обманула, а холопам глаза отвела, — подал голос Ждан. — А чародеи в темницу заточили.

— А вы кто такие?

— Дозорные мы. Я из Хорони, отцу твоему служу, а Цветава из Вежи пришла.

— А почему мы в лесу?

Похоже, пребывание в плену даром для княжны не прошло. Ждан переглянулся с Цветавой и пошёл проведать пленников, а девушка захлопотала вокруг спасённой.

Княжна довольно долго приходила в себя: сначал не могла понять, что стряслось, потом рыдала от ужаса и запоздалого испуга, затем вспомнила о своём происхождении и ни в какую не хотела надевать сарафан. В итоге её удалось уговорить, но обнаружилось, что у них нетподходящей обувки, даже каких-нибудь завалящих лаптей. Пришлось снова что-то соображать под крики и плачь княжны. В итоге соорудили ей чуни-обмотки и одежды татей. Княжна снова плакал от отчаяния и уродства такой обуви, но поделать ничего не могла и срепя сердце согласилась идти так. Ждан, пока Ладослава капризничала, улучил момент, выкопал на дне оврага не шибко глубокую могилку и схоронил Пятоя. Костёр бы погребальный сложить, да мёду хмельного выпить, чтобы веселее было товарищу в другом мире, но нельзя сейчас задерживаться. Прежде чем опустить тело в могилу, десятник разыскал в подлеске молодую осинку, выстругал кол и, чувствуя как душат подкатившие внезапно слёзы, вколотил деревяшку прямо в грудь товарищу. Место тут нехорошее, да ещё и чародей нагрянуть может, но с таким гостинцем не получится поднять человека из могилы, будь ты хоть самим Чернояром.

Возвращаясь, он увидел, что княжна подошла к пленникам и с интересом их разглядывает.

— А что эти люди сделали? — спросила она.

— Хотели тебя перепрятать, чтобы никто больше найти не смог, да нас погубить, — ответила Цветава.

Княжна судорожно всхлипнула, закрыв рот ладошкой, и больше вопросов, решила не