— Могу ошибаться, но возможно, слово, которое ты сейчас пытаешься вспомнить, звучит как «спасибо».

— Ты нормальная? — вместо этого осведомился я, хотя сам прекрасно знал ответ. — Я убил твою мать, только что убил твою бабку — и ты всё равно спасаешь мне жизнь ценой семейной реликвии?

— Просто очень хочу посмотреть, как ты будешь противостоять тому, второму.

Противостоять? Меня передёрнуло, стоило вспомнить острый взгляд Зутти.

Я шевельнул рукой, и пальцы тут же вляпались во что-то липкое и тёплое. Проследив кровавый след взглядом, я обнаружил валяющуюся рядом голову императрицы. Волосы тоже были перепачканы сажей, но кожа — цела и невредима. На лице — застывшие навеки злоба и ужас. Странно. Обернувшись, я нашёл глазами обугленное тело.

— Ты так крепко прижимал её к себе, что штихлис зачем-то решил и её вылечить, — флегматично заметила Курвинда. — Думаю, тебе это на руку. До остальных быстрее дойдёт.

— Слезай с меня.

— Звучит-то как, — кокетливо надула губки девушка, словно не её мёртвую бабку мы только что обсуждали. — А знаешь, Руто, давно хочу сказать: я вовсе не против…

Какое бы заманчивое предложение она ни собиралась мне сделать, договорить ей не дали — чей-то удар врезался ей в плечо и сбил с меня, откинув в сторону и протащив по скользкому мраморному полу почти до противоположной стены.

— Гохард! — обиженно воскликнула она, подбираясь на ноги, словно кошка. — Ты совсем охамел?

— Простите, госпожа, — сконфуженно поклонился смотрящий. — Мне показалось, вы его…

— Надеюсь, тебе показалось, что я его душу, — буркнула косоглазая и воззрилась на Ангру, обеспокоенно выглядывающую из-за его спины. — Опять ты, медная.

— Курвинда спасла мне жизнь, — сообщил я. — Но вы её всё равно свяжите, пожалуйста.

— «Пожалуйста» можешь уже не добавлять, — пробормотала Ангра, покосившись на валяющуюся в багровой луже голову, и направилась к покорно заложившей руки за спину лазурной. — Спокойно приказывай. Наверное, и обращаться к тебе теперь следует «господин император»?

— Да, именно, — проигнорировал я её сарказм.

Я поднялся и, чувствуя лопатками внимательный взгляд Гохарда, захромал в дальний конец зала — туда, где ещё во время разговора с императрицей заприметил чёрное шевеление. Догадка оказалась верной — в тесном коробе из мелкой металлической сетки беспомощно бились мои шикшни. С лёгким сердцем я разорвал к чертям сетку, не утруждаясь борьбой с хитроумным замком, и пушистые сгустки привычно уже закружили над головой.

На соседней полке что-то блеснуло. Я усмехнулся и протянул руку за сферой полусвета. Когда разберусь, нужно будет вернуться сюда вместе с Волхом и обшарить остальные стеллажи — кажется, нас ждёт немало интересных находок.

Нагнувшись, я подхватил голову императрицы и зашагал на выход, бросив Гохарду и сторожащей пленницу Ангре: «Идём!»

Я шествовал по залам дворца в обгорелых лохмотьях, с чёрным вихрем из шикшней над головой с доказательством своей победы в поднятой руке. Навстречу попадались лазурные — прислуга и стражницы. Первые открывали рты, провожали меня глазами и бросались вглубь дворца — сообщать новости остальным. Вторые замирали в нерешительности, но потом заводили руки за спины и склоняли головы в жесте покорности.

Бывшие узники императорской коллекции встретили меня ликующими криками и тотчас присоединились к шествию. Их примеру последовали большинство слуг и даже кое-кто из стражи. Мне хотелось обернуться — лишь для того, чтобы взглянуть на лицо Ангры, но я решил не портить торжественность момента.

В холл мы заявились эффектно — кто-то из слуг подсуетился и с грохотом распахнул центральные двери на вершине лестницы, чтобы мне и всей процессии не пришлось останавливаться. Я поднял свой чуть не оплаченный жизнью трофей повыше и принялся медленно спускаться по ступеням, наблюдая, как меняются в лице все присутствующие.

Гринду и Листину, кажется, я застал в разгаре переговоров с лазурными, которых стало в разы больше. По крайней мере, никто уже не сражался, но все собрались двумя лагерями друг напротив друга. Среди скопища лазурных я с легким удивлением отметил рыжую башку Ржака. Гринда глядела из противоположного лагеря круглыми глазами и закусив губу. Старый алхимик рядом с ней довольно скалился. Зутти же нашёлся в дальнем углу, особняком от всех остальных — но по лицу его невозможно было что-либо прочитать.

Я остановился посреди лестницы. Слуга, что открывал двери, засуетился за моим плечом, призывая гомонящую процессию к тишине. От тех, кто был внизу, этого не требовалось — они и так напоминали безмолвные изваяния.

— Ваша правительница мертва, — выкрикнул я хриплым голосом, последний раз демонстрируя всем голову диктаторши; затем подкинул её в воздух, опалил струёй огня и позволил грохнуться на ступени и покатиться, полыхая, вниз. — С этого момента у вас новый правитель, и это я. Есть кто-нибудь, кто против?

Судя по потрясённым лицам лазурных и даже лиловых, дофига народу было против. Но высказать своё несогласие прямо сейчас ни у кого не хватило духу.

— Прежде всего, — я ткнул пальцем в распластанного на полу Йорфа, — позаботьтесь о моём друге. Унесите его в хорошую комнату, уложите в постель. Пусть кто-нибудь присматривает за ним, пока он без сознания.

Я видел, как нахмурилась Гринда, но сразу несколько слуг кинулись выполнять моё поручение, и никто не сказал и слова.

— Теперь к делу, — я чувствовал, что вот-вот сорву голос, но был уверен, что прояснить всё требуется здесь и сейчас. — Прежняя императрица любила до отказа заполнять местную темницу; я так поступать не намерен. Любой, кто проявит неповиновение, умрёт на месте. Кто-нибудь желает проверить, не пустые ли это слова?

Лазурные смотрели волчицами, но не двигались. Лишь одна из стражниц, молодая и румяная, возмущённо огляделась и выступила вперёд:

— Но у императрицы осталась наследница — госпожа Курвинда. Ты не можешь просто так взять и узурпировать её право на трон…

— Точно, просто так не могу. Ангра, давай госпожу наследницу сюда.

Рыжая протиснулась сквозь толпу со своей пленницей и с нескрываемым злорадством бросила ту коленями на ступени рядом со мной.

— Аккуратнее, Ангра. Вот ваша наследница, уважаемые жители Лазурной Скалы. Та самая, что предала вас ещё до начала восстания. Кажется, условия сделки были такими: она помогает мне свергнуть и убить собственную бабку, и я за это оставляю её на свободе, а прочих её родичей — в живых, чтобы она могла навещать их в тюрьме. Верно, Курвинда? — девушка