Шрифт:
Закладка:
— Кто такой?
— По документу — Гавриленко Александр Антонович.
— Это он? — обратился полицайкомиссар к Шестопалову.
— Так точно! Мы следили за ним.
— А этот? — Майснер показал на Новикова.
— Шел с ним. Пытался бежать, но мы задержали.
— Его поставьте в угол,— приказал шеф и вперил свои черные глаза в испуганное лицо Новикова. Тот не выдержал пронизывающего взгляда и опустил голову.
— Гут,— сказал Майснер и, довольный, ухмыльнулся. Подошел к Шведову и уставился на него. «Видимо, мнит из себя психолога,— подумал подпольщик.— Интересно, какого мнения ты обо мне?»
Александр Антонович наблюдал за немцем, чтобы отвлечься от назойливой мысли о Слезовском — это он навел на след. Майснер кивнул. Шведова схватили за руки и усадили на стул лицом к спинке. Задрали парусиновый пиджак и рубаху, завязали их на голове.
Обжигающие удары резинового шланга оставляли на спине кровавые полосы. Новиков, увидев багровые рубцы, подался вперед, потом отшатнулся в угол и закрыл лицо руками.
— Довольно,— приказал Майснер. Повернулся к Новикову и снова ухмыльнулся. - Это, кажется, из хлипких. Прекрасно.
Шведов понимал по-немецки, и ему вдруг стало страшно. Вспомнились все слова недоверия, высказанные товарищами в адрес Новикова.
Наконец развязали рубашку и пиджак, надели наручники и вывели из комнаты предварительного допроса. Посадили в открытый грузовик и повезли по Второй линии. На повороте к горсаду Шведов узнал стоящего на углу Воробьева, с которым его познакомил Бобырев, и поднял кверху руки. Воробьев понял, что произошло. Побежал на Смолянку к Бобыреву. Тот сообщил об аресте Петру Яковлеву и другим товарищам, приказал не-медленно скрыться.
В городе подпольщики еще ничего не знали о случившейся беде. Иванова и Чибисов поочередно катали сводку Совинформбюро о взятии Орла и Белгорода, о провале немецкого наступления и контрнаступлении советских войск, о первом салюте в честь освобождения русских городов. Антонина ходила по коридору с Нелей и следила за лестницей. Листовок откатали несколько сот. За один раз вынести их было невозможно. Часть прокламаций взяла Соня, другую — Леонид. Остальные забрала Антонина и отнесла Борисову. От него сводки переправили на вокзал, Иванова послала их Чистяковой, Оленчук взял на Смолянку, Тихонов передал Корольковой, а от нее они попали к Попову и Пархоменко...
Петр Яковлев сообщил об аресте по цепочке. Подпольщики решили предпринять меры предосторожности, но не прекращать действий, иначе немцы посчитают руководителем и организатором борьбы арестованного ими человека. Никто не сомневался в доносе Слезовского, хотя з действительности на след Шведова напали сотрудники ГФП 721.
В тот же день, в субботу, агент СД предатель начал выдавать группу Якова Дудко. В воскресенье и понедельник гестаповцы схватили 36 человек, в том числе профессора Никольского. Оберштурмфюрер Граф ходил довольный: он перещеголял Майснера. Тот арестовал двоих, которых еще нужно пытать, чтобы установить, кто они. А тут целая группа.
Но радость гестаповца оказалась преждевременной — листовки по-прежнему появлялись в городе. Из лагеря и лазарета исчезали пленные. Под Иловайском один за другим произошли два крушения поездов. По предварительным данным — нити тянулись в Сталине По непонятным причинам на дорогах загорались машины с обмундированием и оружием. Это действовали пакеты инженера Грицаенко.
В лагерь, что за шахтой 10-бис, седьмого августа прибыла партия пленных, среди которых оказался подполковник. Шульга пришел к Мельниковым и сказал, что фамилию командира можно узнать через пленного подростка Мишу. Татьяна Аристарховна побывала у ограды лагеря, и Миша сумел передать ей записку.
Подполковника звали Иваном Николаевичем Парфеньтевым.
Вечером Шульга снова навестил Мельниковых и предупредил, что арестованы Шведов и Новиков.
— Но работа продолжается,— сказал он.— Пока никого не трогают. Значит, наши молчат.
— Печальную весть принесли вы, Павлуша,— проговорила Татьяна Аристарховна.— Пусть Николай Семенович передаст об этом товарищам.
- Уже многие оповещены. А вам нужно сыграть роль сестры Парфеньтева. Придется идти к начальству и просить свидания.
...Комендант смотрел на Мельникову исподлобья, а переводчик говорил:
— Вашего брата отпускать нельзя, у него большой чин.
Она заплакала, причитая:
— Никакой он не военный... Я не знаю, как он попал за проволоку.
Колесникова, Шкурко, Нина и Тоня, пришедшие вместе с Татьяной Аристарховной, поразились естественности, с какой она говорила о чужом человеке, как о родном. Комендант поверил ей и разрешил свидание.
Парфентьев медленно подходил к воротам, а Мельникова, вставая на цыпочки, махала рукой, чтобы привлечь внимание «брата». Наконец подполковника вывели из лагеря. Она бросилась к нему. Впервые увидев-шие Друг Друга люди раскрыли объятия, поцеловались и заплакали... Уселись на небольшой полянке, разложили немудреную еду. Невдалеке прохаживался часовой. Парфентьев рассказывал о себе. Он попал в плен, скрыл свое звание и профессию летчика; чтобы вырваться на волю, пошел в батальон добровольцев, расположенный на аэродроме. Стал присматриваться к самолетам. Надеялся в удобный момент сесть в немецкую машину и улететь... Однажды на аэродром пригнали пленных. Среди них оказался боец из его полка. Он узнал командира, бросился к нему и стал душить.
— Ах ты, гад, продался фашистам! — закричал он и рассказал, кто в действительности этот доброволец.
Парфентьева снова посадили за колючую проволоку. Его документы находились на Александровке, в штабе добровольческой части.
Татьяна Аристарховна пообещала сделать все возможное, чтобы выручить его, и на следующий день пошла на Александровку. Она поднималась по ступенькам заводского моста от одного пролета к другому. Но, боже, что это? Навстречу ей шел Дмитрий Новиков. Татьяна Ари-старховна остановилась, от лица отхлынула кровь, мелко-мелко задрожали губы, страх сковал все тело. «Опомнись, просто человек похож на Новикова... Нет, нет. Это он».
Дмитрий подошел к Татьяне Аристарховне, поздоровался и тихо спросил:
— Далеко идете?
— За мылом... На Александровку,— с трудом ответила она.— А вы с
