– Формулам! – обрадовалась Алла.

– Ага! – озиралась Кира. – Нужно только белую щебенку найти, которая чертит.

– Я видела у турников, – побежала Алла к кучке, разбросанной недалеко от песочницы.

Выискивая среди камней тот, что мог чертить по асфальту, Кира с Аллой принялись пинать их носками кед.

Их удары становились все яростней, превращаясь в подобие соревнования. Пересекаясь взглядами, девочки лишь агрессивней пинали щебень, но обе выглядели довольными. Щебенка летела в других детей и даже попадала по ним самим, но они не останавливались. Запыхавшись, Кира с Аллой не видели перед собой ничего, кроме цели – найти камень, которым можно рисовать!

– Кира… – пыталась отдышаться Алла, продолжив пинать камни не так сильно, Кира же никак не могла умерить пыл, – ты такая же, как я!

– Какая?

– Вот, – остановила она Киру, крепко схватив ее за руку, – что ты видишь? – Алла вложила кусок щебня.

– Камень! Да? Правильно?

– Какой? – уточнила Алла.

– Со стройки, наверное.

– Так они видят нас, – кивнула Алла за спину на родителей и детей со дня рождения. – А я вижу радиацию. Есть специальные нормы естественных изотопов первого класса или второго класса.

– Чего? – не догоняла Кира.

– Радиация, Кирочка. Вот что я вижу, когда смотрю на кусок щебенки. Она внутри камня, она природная. Как у нас с тобой.

Алла принялась снова бить ногами по камням.

– Типа, – уперлась Кира руками о коленки, – мы ради… ради-что-то-там-активные?

– Активные! – согласилась Алла. – Ты активнее всех.

– Эй! Алка! – окрикнул Максим сестру, запрыгивая на турник, та отвлеклась, и удар ее ноги отбросил камень в Киру, чиркнув по колготкам.

Кира не пискнула, чувствуя, как рану начинает саднить, когда по прорези засочилась алая струйка.

Алла опустилась на корточки, уставившись на полоску крови.

– Красиво.

– Колготки? – не поняла Кира. – Да, были красивые. С белыми кроликами там, сзади.

– Болит?

– Не знаю… нет. Просто дергает.

Максим повис на турнике вниз головой, подсказывая что делать:

– Лопухом это лечат! Чего вы как девчонки!

Алла не согласилась:

– Это лечат спиртовым антисептиком с антивоспалительным эффектом и химическим элементом семнадцатой группы пятого периода с атомным номером пятьдесят три.

Заметив, что вокруг Киры снова собирается все внимание, Мира с Ирой подбежали к сестре и увидели ее порванные колготки и кровоточащую коленку. Близняшки хлопали глазами, не понимая ни одного слова, сказанного Аллой, в то время как Максим спрыгнул с турника, обслюнявил лист сорванного лопуха и приземлил его на коленку Киры.

– Готово!

– Буэ-э-э-э! – протянула Мира. – Он же на него плюнул…

– Он тебя обслюнявил. Буэ-э-э-э! – поддержала Ира.

– Фу-у-у-у-у!

– Гадость!!!

– Обслюнявил, обслюнявил, обслюнявил!

Ира с Мирой продолжали дразнить сестру.

Как родители ни пробовали выяснить, в чем причина постоянных сестринских войн и разборок, старшие не могли объяснить, почему донимают младшую Киру.

– Она странная… – прижимала Ира к себе огромного мишку, пытаясь облачить причину ненависти к сестре в слова. – Она так смотрит иногда, как полоумная!

– Ира… – вздохнула мама, – вы трое одинаковые. Вы же близнецы.

– А вот и нет! – пропахала Мира к матери, проложив себе путь через стену мягких игрушек. – Она другая! Не как мы! Совсем!

– Ну как же нет? – удивилась мама. – Вы родились вместе в один день и час, ну и там… с научной точки зрения…

– Нет, нет, нет! – повисла на ее плече Мира, пока Ира прижалась ко второму. – Ты не видишь… у нее…

– Что у нее?

– Стекленеют глаза… – накрылась Ира с головой одеялом.

– И краснеют! – добавила Мира. – Она в монстра превращается.

– А у вас… так не бывает? С глазами? – почему-то очень тихо спросила мама.

– Никогда!

– Вот еще!

Мать и две дочери синхронно повернули головы к двери детской, когда в комнату заглянула Кира. Они только что вернулась с папой после гимнастики, и Кире не терпелось рассказать маме, как ее похвалили за вертикальный шпагат, исполненный техничней всех остальных в группе.

Увидев бастион, выстроенный сестрами и мамой, Кира ощутила, что эти стены ей не пробить. Ни шпагатом, ни гимнастическим бревном. Ночью она вышла на балкон, где выстроила себе шалаш, заявив, что не будет жить с сестрами в одной комнате.

После этого демарша Киру отправили к бабушке на какое-то время, а потом Журавлевы все вместе отправились отдыхать на море. Родители надеялись, что девочек отвлечет пляж, детский клуб, ныряние в волнах и экскурсии.

Только вражды не становилось меньше. Можно сказать, сестры существовали бок о бок друг с другом от перемирия до перемирия.

Красные глаза и остекленевший взгляд младшей дочери не были для Марины с Игорем пустыми словами. Как и для сестры Марины, Владиславы. Обе они в детстве видели подобное много раз.

– Твои глаза… – прошептала Алла, заметив, как белки Киры пересекли несколько красных лопнувших сосудов.

– Ира, она снова становится монстром! Слюнявый монстр, слюнявый монстр!

Сев на корточки, Кира подобрала щебенку, измазанную своей кровью. Крепко сжав ее в кулаке, она прицеливалась в визжащих сестер, желая превратить в монстров их тоже.

– Нет, – забрала Алла камень, – не так…

– Жених и невеста! Нэ-нэ-нэ! Жених и невеста! – дразнились Ира с Мирой. – Слюнявый лопух прилепил не в то место!

– Он наш брат! – закричала Кира, убегая.

– Дуры! – буркнул Максим и побежал следом за Кирой.

– А вот и не брат, – пожала плечами Алла, топнув ногой, не понимая, почему все они игнорируют очевидное.

– Эй, стой, да подожди ты! – еле поспевал Макс за девочкой. – Быстро бегаешь! Играешь в футбол?

– В хоккей, – остановилась Кира, забравшись на крупные оголенные корни сосны, накренившейся над оврагом.

– Круто! А я в футбик! Забей на сестер. Они просто завидуют!

– Конечно… чему?

– Ты быстрее, умнее и красивее.

– Мы близняшки. У нас все одинаковое.

– Не-а, – замотал он головой. – Вы разные. Они – дуры, а ты крутая.

– Ты меня первый раз видишь.

– Пошли, – взял он ее за руку. – Нечего реветь, а то пропустишь торт и праздник пацана того. Я же обещал тебе самый огромный кусман!

Кира с Максом вернулись с холма, но эта картинка: мальчика с девочкой, что бредут рядом, только раззадорила сестер, и они начали снова петь дразнилку.

– Жених и невеста! Нэ-нэ-нэ! Жених и невеста без места!

– Девочки, – подошла к ним мама, – не стыдно? Вам пять лет? Максим ваш кузен.

– А вот и нет… – скучающе выдохнула Алла, проходя мимо.

– Кира, дочка, – позвала Марина младшую, – пойдем, поможешь нам с тетей Владой нарезать огурцы. Ой, а колготки-то где порвала? И глаза красные. Ты плакала? Или… – осеклась она.

– Или… – плелась следом за всеми Алла, привыкшая, что ее слова снова игнорируют.