Он запустил в тело щупальца магии: жизнь покидала нервы, мозг лишился духа. Сильверн приподнял веко девочки, щелкнул пальцами, между которыми ярко сверкнула искра, но зрачок не отреагировал.

Сильверн задумался. Мать научила его, как обращаться с ранами, и он закрепил эти умения на поле боя. Чары кое в чем помогали – Сильверн мог создать скальпель, острее бритвы и прочнее обсидиана, мог остановить кровь прижиганием. Но смерть излечить нельзя. Сейчас перед ним была смерть.

Он накрыл лицо девочки краем накидки, встал и обернулся к остальным.

Лумивеста не спускала глаз с паренька, который испуганно смотрел на свою мертвую подругу. Сильверн избавился от лат, оставив лишь защитную пластину на спине, и сделал несколько шагов так, чтобы мальчишка оказался между ним и Лумивестой.

– Как ее зовут? – спросила Лумивеста.

– Не знаю, – пролепетал паренек.

– А свое имя помнишь?

– Ди… Дирк, – запинаясь, ответил он.

– Что ж, приступим. – Она поднесла к груди сжатый кулак с отставленным большим пальцем – казалось бы, бессмысленный жест, но любой офицер знал, что он означает: на допросе она будет играть роль плохого дознавателя, а Сильверн – хорошего. – Значит, вы решили сначала ограбить путников, а знакомиться уже потом, во время дележки награбленного? Или это все просто совпадение?

– Что-что?

Сильверн сознательно пошел на риск, оставшись без шлема и лат, потому что на склоне холма мог прятаться еще один разбойник с ружьем, хотя шансы на это были невелики.

– Не может быть, чтобы вы только что познакомились, – ровным голосом произнес он.

– Я… она не говорила, как ее зовут. – Дирк с трудом сглотнул. – Она обещала мне помочь. Ну, с засадой.

– Хорошо, когда в дороге встречаются такие предусмотрительные и заботливые незнакомки, – сказала Лумивеста.

В ее голосе звучал настоящий гнев, хотя она просто играла роль.

– Слушай меня внимательно, – продолжила Лумивеста. – У нас нет времени здесь прохлаждаться. Я повезу труп, а ты поедешь с моим спутником. Если попытаешься сбежать, он тебя убьет. Если по дороге в город на нас попробует напасть кто-нибудь еще – неважно, твои приятели или другие бандиты, – то он убьет тебя первым. Поэтому если твои друзья устроили впереди еще одну засаду, а ты знаешь, как сделать, чтобы они не напали, не забудь дать им нужный знак. А теперь помоги мне управиться с твоей мимолетной приятельницей.

Тело девочки пристроили на круп Лумивестиной лошади. От мальчишки толку не было: обращение с трупами требует определенных навыков, вот как у Лумивесты. Она обернула тело накидкой, перевязала его веревкой и превратила в некое подобие аккуратной скатки.

Сильверн подвел мальчишку к своей лошади, помог ему сесть в седло и сам уселся сзади. Парень не упирался; он вообще не произнес ни звука. Когда Лумивеста отъехала шагов на десять вперед, Сильверн пустил лошадь следом.

Потом он достал из сумы остатки сыра и колбасы, разломил их пополам, съел свою долю и протянул оставшееся Дирку.

– Вот, бери.

Мальчишка недоверчиво взял еду, а потом все-таки съел. Наверное, он бы отказался, будь у него выбор.

Спустя четверть часа Дирк произнес:

– А вот она сказала… Вы правда меня…

– Убью? Да, если случится то, о чем тебя предупреждали. Пойми, ни я, ни она никогда не лжем. Если мы что-то обещаем, то обязательно сделаем. Пойми и то, что мы не желаем тебе зла. Видишь ли, то, что произойдет с тобой на пути к городу, целиком зависит от тебя самого. Она хотела, чтобы ты это понял, поэтому и говорила так, чтобы ты наверняка ее услышал. Ясно тебе?

– Я не сбегу.

– Надеюсь, что нет. А если где-то поблизости прячутся твои приятели, то всем будет лучше, если они дадут нам троим спокойно добраться до города.

Немного погодя Дирк спросил:

– Она вам хорошо платит?

Сильверн рассмеялся. Лумивеста чуть повернула голову, но не оглянулась.

– Я у нее не служу. Мы друзья, я еду к ней в гости.

– Но вы же… повинуетесь ее приказам.

– Я признаю мудрость друга, только и всего. Можешь считать это приказом, но я сам выбираю, исполнять его или нет. Я ей доверяю. Может быть, и тебе стоит поверить.

– Во что?

– В то, что она поступит с тобой по справедливости. Знаешь, что такое справедливость?

– Виселица, – сказал мальчишка и умолк.

– Все может быть, – заметил Сильверн. – Ты напал на путников, без причины и без предупреждения. Да, за такое вешают. А мы могли бы перерезать тебе горло прямо здесь, на обочине, и сбросить ваши трупы в ущелье, и никто бы нам слова поперек не сказал. Но мы так не поступили. И если мы с самого начала этого не сделали, зачем нам это сейчас? Мне жаль, что твоя… знакомая умерла. Это непредвиденная случайность, я не мог спасти ей жизнь. Хотя если бы я знал о ней больше, то, может быть, понял бы, что там не так.

Дирк не ответил.

Больше на путников никто не нападал. Спустя часа два дорога пересекла густую чащу, в которой легко было устроить засаду, но деревья вдоль дороги вырубили, а местность явно хорошо охранялась. Еще через четверть мила у въезда в город стояла сторожка и два стражника навытяжку. Дирк удивленно оглядывался по сторонам. Прямой отрезок дороги вел через площадь к городским постройкам, а за ними высилась хорошо укрепленная усадьба. Сильверн сообразил, что это и есть имение Лумивесты. Ее родной дом.

Путники въехали в город.

Город был немаленьким, учитывая, что находился он очень далеко от столицы, в пограничном районе Лескории. По догадкам Сильверна, здесь проживало около десяти тысяч человек. Лумивеста наверняка знала точное число, но посторонним неприлично проявлять к этому интерес, даже праздный. Особенно праздный. Для проведения военно-топографической съемки в Разбойничьем Кряже Сильверну потребуется формальное разрешение, а не просто листок бумаги. Да, к палиону вопросов будет меньше, но нужны и соответствующие спутники. Может быть, пригласить Гравена, бывшего… спутника Лумивесты? Он тоже палион, обученный выполнять поставленные задачи, и к тому же хорошо знает местность. Кроме того, сейчас его надо увезти подальше от усадьбы, даже если он сам поймет почему.

Пожалуй, следует обратиться к Праксите, она наверняка даст абсолютно ясный совет.

Город был выстроен по плану, типичному для поселений раннего Среднецарствия: широкая дорога вела от ворот к рыночной площади, от которой в разные стороны расходились извилистые улочки. Такая застройка не создавала препятствий для торговых возков, но отряды противника наверняка встретили бы свою смерть среди каменных домов