но ужасная. Чарометрам свойственно выпадать из нашего мира, погружаясь в мир чисел и прямых линий. Для посторонних это выглядит настоящим безумием, но я затрудняюсь сказать, как это выглядит для самих чарометров.

– Могу себе представить, – призналась Лумивеста. – Всякий раз, как я пересчитывала книги, я их сортировала: сперва по цвету, потом по размеру, затем по названию – я тогда еще не знала про авторов. И всякий раз, приходя сюда, я проверяла, не трогал ли их кто-нибудь, оставалось ли их число совершенным и неизменным.

– И как?

– Конечно, оставалось. Всегда. А потом я и считать перестала, помнила все наизусть. Правда, мне было всего восемь…

– Восемь – кубическое число, – сказал Сильверн. – Два, помноженное на два, помноженное на два. Если бы вам было девять, то это был бы квадрат простого числа, тройки. Вы читали Шордрейка?

Невольно дотронувшись до синего корешка шордрейковских «Оглядок», Лумивеста процитировала:

– Средь пыльных книжных корешков и в ящичках столов, кто ищет, тот всегда найдет… – Она вытащила другой томик; Сильверн видел, что она могла сделать это с закрытыми глазами. – А вы вот это читали?

– Да. Это Шарлатенни, – кивнул он.

Лумивеста звонко рассмеялась. Сильверн вздрогнул от неожиданности: в последнее время он не слышал от нее такого искреннего смеха. Как будто…

«Как будто ей снова восемь, – подумал он одновременно с Эдеей, словно они взялись за руки через немыслимое пространство. – Так намного лучше. А то она все грустит и грустит…»

Лумивеста дала ему книгу. На обложке кверцийский деценион в военной форме стоял у стола, усеянного свитками и геодезическим инструментом; вдали легионеры строили мост через реку. Книга называлась «Скелет империи», причем буквы названия образовывали дугу – шутка иллюстратора, намекающая на любовь кверков к арочным конструкциям.

Позолота на корешке выглядела совсем новой.

– Первое издание, – ахнул Сильверн, раскрыв книгу.

– Думаете, оно дорого стоит? – с ребяческим изумлением спросила Лумивеста. – Даже с пятном от варенья на двести тридцать четвертой странице? И с царапинами на пятнадцатой вклейке, которые я оставила, обводя чертеж, чтобы построить модель осадного устройства? Жаль, что она не сохранилась – я ее сломала, когда завоевывала земли в западном саду.

Она резко повернула голову. Сильверн тоже посмотрел в ту сторону.

У порога стоял Рапирс, который беззвучно вошел в библиотеку.

– Прошу прощения, миледи…

– Ничего страшного. Подойдите.

В ее голосе еще слышались счастливые нотки, но звучал он вполне по-взрослому.

Сильверн отдал ей томик.

– Я, пожалуй, уйду к себе и распакую вещи.

– Погодите. Я пригласила вас в библиотеку не просто так. К тому же я знала, что Рапирс к нам заглянет. Рапирс, палион Сильверн будет проводить картографическую съемку в наших владениях, чтобы выявить проблемы основных проезжих трактов.

Рапирс кивнул. Сильверн сказал себе, что щелчок ему послышался.

– Народу мы объявим, что палион ищет место для охотничьей заимки по просьбе корона Корвариса…

– Я вот что подумал, – учтиво остановил ее Сильверн. – По-моему, не стоит скрывать истинную причину моего приезда. Многие о ней догадаются, а если кто-нибудь решит, что у меня есть секретное поручение, то не хотелось бы давать им повод гордиться своей догадливостью.

– Да, вы правы, – поразмыслив, сказала Лумивеста. – Наш первоначальный план сейчас не сработает.

Рапирс снова издал щелчок – вполне реальный, ясно слышимый горловой звук. Вряд ли Рапирс знал, что именно произошло между Лумивестой и Варисом, но Сильверн не собирался ему ничего объяснять.

– Вы будете работать с Алектой, она ведет все мои дела в коронате, – сказала Лумивеста Сильверну. – Я вас за ужином познакомлю. А чем Рапирс может вам помочь?

– Вы сможете найти оборудование для люксивации? И человека, который умеет с ним обращаться?

– По-моему, Флугир с этим прекрасно справится, – сказал Рапирс.

– Да, конечно. Попросите… нет, мы сами к нему поедем, вот он удивится. Значит, завтра мы отдыхаем, послезавтра аудиенция, потом отдыхаем после аудиенции… в общем, через четыре дня.

Еще один щелчок.

– Я все устрою, миледи, – кивнул Рапирс. – Палион Сильверн, позвольте проводить вас в ваши покои. Ваш багаж уже туда доставили.

– Спасибо, Рапирс.

Дворецкий дернул шнурок звонка. Меньше чем через миниму в дверях появилась девушка в ливрее.

– Троянда, это гость миледи, палион Сильверн. Проводи его в Сокольничий покой, пожалуйста.

Сильверн с девушкой вышли.

Из коридора донеслось:

– …зовите меня просто Сильверн, если не на людях…

Рапирс стоял, ожидая дальнейших распоряжений Лумивесты.

– Да, вот еще что, – сказала она. – Дело касается Гравена. С этого дня – и сегодня за ужином тоже – он должен сидеть вместе с военными, а не рядом со мной. Если ему захочется выбрать новую спутницу, это его личное дело.

– Будет исполнено, миледи. Мне следует уведомить еще кого-нибудь об этом изменении?

– Алекте я скажу сама, а вы известите людей по вашему усмотрению.

– А кто уведомит палиона Гравена?

– Я. Спасибо, что напомнили.

– Миледи, вам не помешало бы отдохнуть.

– Разумеется, самое время.

Рапирс ушел. Лумивеста вернула томик Шарлатенни на полку, заперла шкафчик на замок и направилась к скрытой двери в противоположном конце Картографической залы. Лестница потайного хода, оснащенная системой ловушек, вела не только в Темный Покой, но и в кабинет Лумивесты.

Как она и предполагала, в кабинете уже ждала Алекта, которая, присев на корточки, задумчиво ворошила угли в камине.

– С приездом, миледи. – Алекта отложила кочергу, встала и поклонилась.

На ней был черный камзол и длинная темно-зеленая юбка. Рыжеволосая Алекта ужасно выглядела в традиционной ливрее короната, поэтому Лумивеста особым распоряжением позволила ей носить более подходящие цвета.

Изящная и стройная, Алекта была такой худенькой, что часто подшучивала над собой: «Если я заберусь на плечи Рапирса, то в нас будет два человеческих роста высоты и половина человеческой ширины». Она родилась за два месяца до срока, в семье пивоваров; вскоре ее родители умерли от летней лихорадки. По словам врачевательницы, новорожденная выжила без какой-либо посторонней помощи, и Лумивеста подозревала, что так оно и было.

В детстве они были близки, насколько позволяли обстоятельства их рождения: две девочки почти одного возраста (Лумивеста была на два года старше) росли в одном доме и обе не знали материнской ласки. «Интересно, как сложилась бы наша жизнь, если бы мы росли в усадьбе Странжа? – подумала Лумивеста. – Наверное, мы были бы как сестры». Но в обычной жизни такое невозможно представить – ни в коронате Лумивесты, ни где-либо еще. Хотя, может быть, в Аскореле… Алекта, единственная из всех слуг в имении, получила высшее образование и диплом управляющего имуществом на факультете прикладных наук Аскорельского университета.

Лумивеста помнила, как ее отец однажды заявил: «Алекта умеет шифровать