— Просто сделай это, — говорит, но Майк намерен игнорировать просьбу, не тогда, когда под ним Лиам, стройный, сильный и умоляющий.

Майк не спеша начинает трахать. Он не может иначе; тело Лиама обхватывает его член еще плотнее и жарче пальцев. И даже латекс презерватива не в состоянии притупить это ощущение. Лиам принимает его так же легко, как принял язык и пальцы, да, так же прекрасно. Он закрывает глаза, а рот открытый, красный, искусанный, влажный. Голова запрокинута назад, горло вытянуто в длинную линию, в которую так хочется вонзиться зубами. Лиам так чертовски красив под Майком, почти невыносимо красив.

Единственная причина, по которой Майк не поддается желанию укусить — Лиам вернется домой со следами на видном месте, а Роджерс будет волноваться, словно курица-наседка. Поэтому просто прижимается ртом к горлу Лиама, пробует чистую кожу, смесь соленого пота с горечью разрекламированной херни «Акс», скребет зубами, чувствуя скачущий пульс Лиама. Майк изо всех сил пытается не торопиться, не просто трахать, даже если Лиам это возьмет, даже если Лиаму это, блядь, чертовски понравится.

Вместо этого Майк медленно входит, пока не оказывается внутри по самые яйца, чувствуя горячее нутро вокруг члена. Ногти впиваются в бицепс Майка через рубашку. Тупая боль. Эта слабая боль успокаивает, и Майк заставляет себя сосредоточиться на ней, расслабиться. Глаза Лиама немного приоткрываются — просто щелочки — но там довольно впечатляющий взгляд, учитывая тот факт, что Майк над ним, вокруг него, в нем.

Лиам стучит пяткой по спине Майка. Майк не идиот и никогда не игнорирует такого рода разрешение, поэтому двигается, набирает медленный ровный темп, который с трудом выдерживает от подстрекающих слов и взглядов, и от того, как хорошо Лиам принимает толчки, и каждый выпад вызывает реакцию.

Майк хочет Лиама. Это безумие, так сильно и отчаянно хотеть его. Как можно уже быть в нем, трахать этого пацана, и все еще хотеть большего? Майк даже не совсем уверен, чего именно хочет. Хочет разобрать на части и собрать обратно. Хочет погубить пацана и боится, что может это сделать.

— Пожалуйста… пожалуйста…

Не понимая, о чем просит Лиам, Майк делает все возможное, чтобы дать ему это, сделать все правильно. Его бедра шлепают по изгибу задницы Лиама, ширинка штанов, вероятно, царапает кожу, но парнишка не жалуется, лишь толкается в ответ на движения Майка, ускоряя темп. Сильнее, пока не становится почти жестким. Лиам руками упирается в изголовье кровати, удерживая себя на простынях. А Майк хочет попробовать его на вкус везде, где только может: челюсть, шея, влажное тепло рта.

Единственное трение, которое получает Лиам — его член трется о рубашку Майка, и выражение его лица меняется от слабого, ошеломленного удовольствия до чего-то, граничащего с болью. Майк просовывает руку между их телами, обхватывает член Лиама. Грубый быстрый рывок. Ногти Лиама впиваться сильнее в мышцы. Майк, наконец, сдается притяжению этих губ и заставляет Лиама скулить ему в рот.

— Давай, — говорит Майк грубо, слишком далеко он зашел, чтобы суметь остановиться. — Лиам, давай.

Дыхание Лиама сбивается, раздается что-то похожее на рыдание, и он кончает, впиваясь зубами в нижнюю губу Майка, полосуя его запястье, манжет рубашки. Майк больше не может держаться. Бедра напрягаются, ритм сбивается.

Да… да…

Майк кончает, а Лиам тяжело дышит у его рта.

Майк остается в нем так долго, как только может, уткнувшись лицом в шею, вероятно, невыносимо тяжелый теперь, когда перестал опираться на руки и рухнул всем телом. Лиам не жалуется. Его ноги безвольно раскинулись на кровати, одна рука все еще цепляется за рукав рубашки, другую он поднимает к голове Майка и проводит по волосам. Майк едва не отмахивается, но это приятно, да и не особенно хочется двигаться. Он остается в Лиаме до тех пор, пока член не становится мягким, а затем отстраняется и избавляется от презерватива.

Лиам — в чертовом беспорядке, покрытый собственной спермой, скользкий от смазки и усеянный красными царапинами от бороды, следами того, что Майк был не в силах контролировать себя. На заднице красная отметина от джинсовой пуговицы, которая, должно быть, все время давила в одно и тоже место, но Лиам не произнес ни слова жалобы. Пацан выглядит хорошо и по-настоящему трахнутым, удовлетворенным и все еще порочным. Если бы восстановительный период Майка был чуть короче, он бы снова вошел в парня, трахнул бы его, только без презерватива, вылизал бы свою сперму из его входа, и усадил бы Лиама на свое лицо.

Но пока все это только беспорядочные мысли. Майк снова облажался, а Лиам выглядит уже сонным и довольным.

— Ты не останешься на ночь, — предупреждает Майк, перекатываясь на спину рядом с Лиамом.

— Угум, — сонно хмыкает Лиам.

— Нет, — говорит Майк. — Иди домой.

Лиам перекатывается на бок, обнимает Майка за талию и прижимается носом к его шее.

— Завтра игра, — напоминает ему Майк.

— М-м-м, — мурлычет Лиам, прижимаясь поцелуем к коже Майка.

— Фу, — ворчит Майк и кладет свою руку поверх обнимающей его руки Лиама.

Глава 4

Прошло несколько недель, и Майк перестал убеждать себя, что больше это не повторится, потому что каждый раз он превращается в хренового лжеца. Жалкое притворство. Каждое «нет», слетающее с губ Майка, выходит чисто напоказ. Лиам не ведется, и Майк его не винит: он бы сам себе не поверил. И точно так же, как Лиам сделал себя бесплатным приложением к Майку во время игровых или около игровых мероприятий, он постепенно стал таким же придатком Майка в его доме и в его постели. А Майк так и не определился, что чувствовать по этому поводу — честно говоря, он старательно избегал думать об этом.

Однако существовало одно «нет», в котором Майк был несгибаем, одно правило, на котором он твердо настаивал: в поездках секс под запретом. И объяснения тут ни к чему. Это очевидно — они окружены любопытными товарищами по команде. Кроме того, у Лиама есть сосед по номеру. Достаточно того, что с той самой первой ночи, когда Лиам не вернулся домой, Роджерс поглядывает с подозрением. Его глаза превращаются в щелочки каждый раз, когда Лиам не ночует у себя. Мальчишка вообще завел привычку после секса устраиваться на кровати Майка и отказывался уходить. Сворачивался вокруг любовника и использовал его как воинственно настроенную подушку. Майк даже не помнит, когда в последний раз Лиам оставался у Роджерса больше одной ночи подряд, хотя уверен,