сбрасывает оставшуюся часть энергии, которую он, к сожалению, не отработал на лице старшего Морриса. Мышцы ноют, тело истощено, но после жареной курицы, салата, пива и долгого обжигающе-горячего душа он немного успокаивается.

Конечно, спокойствие рушится, когда раздается звонок в дверь. Он снова напрягается, сжимается, идет к двери и распахивает ее. Холодный воздух вызывает мурашки на влажной коже. Лиам выглядит усталым и маленьким, какой и есть на самом деле, а не таким большим, каким притворяется.

— Извини, — говорит он и замолкает, словно так не придумал, что сказать дальше, решив, что это сработает как пароль в квартиру Майка.

Но нет. У Майка еще осталось чувство собственного достоинства.

Майк чувствует себя таким же усталым, как и Лиам. Сезон забирает все силы. Проигрыш ударяет по всем. Да и невозможно раздражающий новичок начинает утомлять Майка.

— Увидимся завтра, Фицджеральд, — говорит Майк, и Лиам так заметно увядает, что его становится почти жалко.

В эту ночь Майк ложится спать один. Он вытягивается на матрасе, думая, что Роджерс должен быть счастлив — его новичок остался на ночь, так что все при выигрыше.

На следующий день после тренировки Лиам следует за ним, выглядя наказанным, поэтому Майк позволяет ему забраться в пикап.

Майк почти знает, что в голове у Роджерса. Тот думает, что Лиам использует товарища по команде как неудачный предлог, чтобы скрыть тайную подружку или что-то в этом роде. Это единственная причина, по которой Майк позволял Лиаму приходить к нему так часто, оставаться и разбрасывать свои конечности по всей кровати и по всему телу Майка. Как будто любое место, где Лиам кладет голову, внезапно становится его.

Майк готовит им поздний обед; подогревает несколько вчерашних куриных грудок и нарезает весенний салат. Лиам наблюдая за ним, потягивает пиво, на этот раз сидя за столом, как взрослый. Обычно он запрыгает на столешницу и болтает ногами, пока Майк не шлепает его первой же попавшей в руку кухонной утварью.

— Извини, — просит Лиам, когда они почти заканчивают есть. На этот раз он говорит искренне, но навряд ли действительно понимает, за что извиняется. Такой молодой и эгоцентричный, не может себе представить, что все, что доставляет удовольствие ему, может быть проблемой для других. Это не имеет значения. Никакое количество Майка, пытающегося объяснить некоторые мысли, не проходит через этот толстый череп.

В качестве наказания Майк заставляет Лиама мыть посуду и включает себе гольф. Хоть Лиам не жалуется, но делает обидчивое лицо и некоторое время страдает в тишине. Майк же едва может сдержать смех от того, как глаза Лиама стекленеют.

Лиаму удается продержаться почти целый час, прежде чем он начинает стрелять в Майка неубедительными очевидными взглядами. А тот делает вид, что не обращает внимания, но до тех пор, пока, кажется, Лиам вот-вот взорвется от разочарования. Наконец, когда у него самого заканчивается терпение, он позволяет Лиаму затащить его в спальню — гольф на самом деле не его конек.

Он растягивает лежащего под собой и практически трясущегося от нетерпения парня. Руки Лиама в его волосах, а член прижат к животу Майка.

Лиам стал твердым еще до того, как Майк прикоснулся к нему, вероятно, у него встал еще на диване, когда он ерзал, игнорируя телевизор, заранее предвкушая, когда же Майк сломается и возьмет его.

У Лиама может быть невинный взгляд лани, но грязный-прегрязный ум, и он всегда рад поделиться своими идеями. Майк быстро затыкает ему рот, но, прежде чем успевает (какая неожиданность!), Лиам выбалтывает свои предложения, такие изобретательные, что Майк и не предполагал. Он не раз задавался вопросом, сколько порно этот парень смотрит в день, потому что у него есть готовый список желаний, который охренительно креативен, иногда непрактичен, но всегда интересен.

Только сегодня Майк склонен к простоте: Лиам и так на волосок от смерти, так что его творческий порыв был потрачен впустую. Черт возьми, он, вероятно, мог бы кончить и так, просто истекая предэякулятом, быстро и неровно дыша, пытаясь потереться членом о живот Майка.

Это не совсем то, чего хотелось, поэтому Майк хватает Лиама за бедра и не обращает внимания на разочарованный стон, когда игнорирует его член. Но как только проникает в пацана языком, его радует легкий вдох.

Он вылизывает мальчишку до тех пор, пока тот не начинает умолять его трахнуть. Но Майк все еще немного зол на Лиама, поэтому игнорирует и продолжает лизать его задницу. Лиам в конце концов не выдерживает и начинает тереться промежностью о лицо Майка, сжимая его волосы в кулаках, удерживая на месте для собственного максимального удовольствия. Еще немного, и Майк рискует задохнуться — Лиам в особо сладкие моменты сжимает его голову бедрами, но такая смерть его вполне устраивает. Вздохи чередуются с всхлипываниями, пока Майк облизывает, чередуя с короткими жесткими ударами языка. Лиам уже близко, очень близко, одно нажатие на спусковой крючок — поцелуй в бедро — и он легко кончает.

Майк ждет минуту, и когда Лиам становится сонным и расслабленным, проникает в него пальцами и раскрывает дырочку. Слишком чувствительный Лиам издает икающие звуки, но с удовольствием принимает вторжение и сам насаживается на пальцы. Пацан медленно становится твердым снова, потому что он гребаный подросток. Майку и в правду нужно помнить об этом: Лиам гребаный подросток, он гребаный подросток.

Наконец, Майк входит в Лиама, и тот начинает подмахивать, умоляя, как шлюха. Член пацана полностью тверд, кожа перемазана в собственной сперме, бедра покраснели от следов щетины. Он словно произведение искусства, и Майк совсем не нежен, просто берет то, что хочет и как хочет. Лиам лишь подгоняет его. Сильнее, быстрее, пожалуйста.

***

Их встречи превращаются в обычную рутину. Майк тренируется. Майк играет. Раздает и принимает удары; толкает сам, толкают его. А еще на своих простынях разбирает Лиама на молекулы, прижимает свой рот к его рту, вытягивая все стоны и крики. Позволяет мальчишке перекладывать себя в кровати по своему усмотрению, как будто силовик самый сварливый плюшевый мишка, который когда-либо попадался ему.

Лиам все так же прыгает на нем, озабоченный несносный маленький паршивец, которым в принципе и является. Вдобавок к этому вертится пропеллером, когда они смотрят сериал или фильм и успокаивается лишь после того, как Майк физически удерживает его на месте. Он сидит на столешнице, пока Майк готовит и указывает, что ему делать, хотя, поразительно, если сам сумел бы приготовить что-нибудь, кроме тостов. Когда они находятся в Эдмонтоне, он выпивает все пиво Майка, ест все, что Майк ставит