замечает. Можно поблагодарить за это, но нет.

Команда на отлично проводит игру. Во втором периоде Майк вступает в конфронтацию с Сидорчуком, неплохо ему надавав, но получает удар, который снова раскраивает щеку. Оставшееся игровое время он проводит в штрафной с прижатым к лицу полотенцем, тогда как Лиам выскакивает на лед, дает отличную голевую передачу на Джейкоби, который умудряется пробить шайбу между ног вратаря.

По окончании игры большинство ребят в эйфории, они рады и горды, что в этом сезоне наконец-то обыграли «Виннипегов». Лиам закончил игру с двумя очками. Этот первый победный гол превратил его в героя вечера. Бар «Манитоба» — одно из немногих мест, где Лиам может выпить, не нарушая закон, и Майк не хочет портить его празднование, поэтому возвращается в отель, включает какую-то бессмысленную комедию, принимает пару обезболивающих, которые ему удалось выпросить у доктора «Виннипегов».

Раздевшись до трусов, слегка отупленный болью, он ощупывает рассеченную кожу вокруг глаза и считает себя счастливым ублюдком.

Неожиданно в дверь стучат. Еще даже не полночь, и, хотя тренерский состав уже спит, но это рановато для возвращения парней.

В дверях стоит Лиам с красным лицом и скрещенными на груди руками.

— Сколько ты выпил? — спрашивает Майк. Господи, он ушел всего час назад.

— Нет, — говорит Лиам.

— Нет? — спрашивает Майк.

— Нет, — повторяет Лиам. — Нет, ты не должен этого делать.

Майк отступает, жестом приглашая войти. Хоть большинство парней находятся в баре, он точно не готов к разборкам нос к носу посреди коридора.

Лиам входит и начинает метаться. Майк садится на кровать и выключает телевизор.

— Ну?

— Я знаю, что ты делаешь, — начинает Лиам.

Майк понятия не имеет, что он делает. Черт, как же ему этого хотелось — понять.

— Это не сработает, — говорит Лиам. — Я тебе не позволю.

— Не позволишь мне что? — искренне растерявшись, спрашивает Майк.

Лиам разочарованно выдыхает воздух и встает перед Майком. Лицо красное, может из-за выпивки, а может и нет, волосы закучерявились, значит, он снова не высушил их как следует. Наверное, бегал по Виннипегу без пальто с мокрыми волосами. Пацан хочет помереть к чертям собачим. Майк хочет его так сильно, что это больно, но он всегда хочет пацана, так что с этой болью он научился жить.

Лиам протягивает руку, и Майк не вздрагивает, когда пальцы касаются пореза под глазом.

— Тебе больно?

Майк пожимает плечами.

— Майк, — говорит Лиам расстроенно, словно чего-то ждет. Майк не понимает, чего именно. Не знает, готов ли дать то, что Лиам хочет от него. Если вообще может.

— Какого хрена ты от меня хочешь, Лиам? — спрашивает Майк, надеясь, что прозвучало не жалобно. На самом деле он почти уверен, что нет.

Лиам молча наклоняется и целует, и Майк рефлекторно целует в ответ. Он так привык к ощущению губ пацана. Он облажался, он так сильно облажался, потому что чувствовал себя по-настоящему растерянным без этого ощущения. Пряди волос Лиама между его пальцами и колено Лиама между бедер.

Лиам толкает его, а Майк падает, потому что кровать — это то место, где он хочет быть.

Лиам отстраняется, и Майк шепчет его имя. Он не знает, что хочет сказать или что должен сказать. Но чертовски уверен, что это не одно и то же.

— Заткнись, — резко рычит Лиам.

Через голову снимает рубашку и снова прижимается губами ко рту Майка. Майк в ответ проходит руками по мышцам спины, запоминая их снова. Прошло четыре дня. Прошло уже четыре гребаных дня, и Майк практически тонет в Лиаме, в исходящем от него жаре, в изгибе мышц под кожей.

Они не должны этого делать. Это так чертовски очевидно: номера на выездных играх принадлежат товарищам по команде, и они не могут заниматься своей возней в этих номерах. Лиам смотрел ему в глаза с предательским выражением лица в течение половины недели, и ровно столько же Майк попеременно то пинал себя, то аплодировал. Все это чертовски глупо. То, как Лиам оседлал его бедра, то, почему он вообще здесь, то, как Майк позволил зайти всему этому так далеко, позволил пацану проникнуть себе под кожу, позволил стать чем-то обыденным и чем-то важным.

Они не должны были этого делать, но Майк, черт возьми, не произносит ни слова. Молчит, пока Лиам сражается со своим ремнем. Молчит, когда прижимается. Их члены соприкасаются и трутся друг о друга, пальцы впиваются в плечи. Майк не может удержаться и прижимает пацана ближе, еще ближе, так близко, насколько возможно. Затем сжимает ладонью оба стояка. Лиам в ответ жарко дышит в его щеку, а после зарывается лицом в шею и кончает, брызгая спермой на их животы. А затем, словно обвиняя, зубами впивается в кожу Майка.

Через некоторое время Майк вытирает их обоих своими трусами. Лиам сонный, насытившийся, и у него такое выражение лица, которое Майк не хочет понимать и которое терпеть не может. Он так и не решается встретиться взглядом с Лиамом.

Майк принимает душ, быстрый и обжигающе горячий, а по возвращении застает спящего Лиама. Пацан засыпает на его кровати, занимая больше места, чем физически возможно. Как и всегда. Он выглядит таким усталым. Выглядит таким молодым.

Майк не будит его. Сидит на краю кровати с обмотанным вокруг талии полотенцем, вода с волос капает на покрывало. Пробегает пальцами по волосам Лиама, и тот шевелится, слепо протягивает руку и дотрагивается до Майка.

Майк закрывает глаза. Дышит. Рано или поздно ему придется разбудить пацана и отправить в номер, который тот делит с Моррисом. И нужно объяснить, что именно он не может сделать, и что Лиам не позволит ему сделать. Как будто у мальчишки есть гребаное право голоса. Как и у каждого из них.

Майк проводит большим пальцем по изгибу щеки Лиама.

— Лиам, — тихо зовет он, а когда Лиам открывает глаза, Майк отворачивается.

Глава 6

Майк и не знал, чего ожидать после той ночи. Но точно не того, что мальчишка поведет себя так, будто ничего не произошло, и они не ссорились. Он вернулся к своему обычному состоянию, бодро преодолевая все личные границы Майка.

Эти границы, очевидно, включали в себя гребаный сон.

Очередной раз Майк просыпается злой.

— Вероятность, что однажды я прибью тебя все ближе и ближе, — бурчит он, не открывая глаз.

И это справедливое утверждение, учитывая, что кто-то — угадайте с одной попытки, кто именно — в настоящее время превращает удобный упругий