когда его втягивают внутрь и закрывают дверь.

— Последний шанс, — предупреждает Майк. — Если хочешь прекратить, то заканчивай сейчас же, малыш.

— Я не… — задыхаясь, отвечает Фицджеральд. — Я не хочу.

— Ты делал это раньше?

— Да, — отвечает Лиам, и на его лице снова появляется раздражение.

Майк наклоняется, прижимается губами к острому выступу челюсти Фицджеральда. Его ухо розовеет, потому что парень не может не покраснеть, если пойман с поличным.

— Не лги мне, — говорит Майк, прижимаясь языком к уху, а юный «соблазнитель» дрожит, крепко сжимая руку Майка сзади.

— Нет, — наконец, выговаривает Фицджеральд, а затем снова возвращается к своей браваде: — И держу пари, тебе это нравится, не так ли?

— Вообще-то я предпочитаю заниматься сексом с тем, кто знает, что делает, — отвечает Майк, отводит взгляд от вспышки боли на лице Фицджеральда, снимает и вешает куртку.

— А ты это делал? С парнями?

— Да, Лиам, я делал «это» с парнями, — говорит Майк, — ты выбрал меня для своей маленькой влюбленности, так как думал, что я буду безопасным вариантом, потому что никогда не делал «это» с парнями? Ведь так?

— К черту все, — сплевывает пацан, поворачивается к двери, и Майк ловит его за рукав, легко останавливая.

Фицджеральд смотрит на него с вызовом, но его губы дрожат. Он выглядит так, будто не может решить, надо бояться, обижаться или злиться, поэтому применяет все сразу.

— Господи, да ты просто ребенок, — выдыхает Майк и отпускает.

— Я не ребенок, — протестует Лиам, и когда Майк не смотрит на него, повторяет громче: — Я не ребенок. — Протягивает руку к кофте Майка. — Ты хочешь трахнуть меня, так трахни.

— Ты понятия не имеешь, о чем просишь, — предупреждает Майк, но отказываться не собирается.

Он давал шанс для побега, давал дюжину шансов для побега, и Фицджеральд не воспользовался ни одним из них. Поэтому Майк перестал отговаривать этого ребенка от секса с ним, перестал саботировать себя, давая возможность чувствовать себя немного лучше и заткнуть свои моральные принципы на пару часов. Фицджеральд выглядит молодым, немного потерянным, все еще одетым в куртку и шапку, но смотрит с вызовом. Майк любит соревноваться, он не станет этого отрицать — они все такие — и, если Фицджеральд хочет, чтобы Майк вышиб из него чертов вызов, он это сделает.

— Почему бы тебе не показать мне, — говорит Фицджеральд… или прости господи, Лиам, если Майк хочет его заполучить. Майк не особо знал фамилии людей, которых трахал, так что слишком иронично называть парня только по фамилии.

Майк гостеприимный хозяин, так что он ему покажет. Он даст все, что попросит Лиам, а потом еще немного.

— Сними куртку, — предлагает Майк и слегка морщится, когда Лиам тут же бросает куртку на пол. — Хочешь выпить?

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня, — отвечает Лиам, смело произнося слова, которые ну совсем не останавливают Майка.

— Да, мы уже знаем это, — произносит Майк. — Я не об этом спрашивал. Хочешь выпить?

— Ладно, — говорит Лиам, снимая шапку и слегка теребя ее, растрепав волосы.

Майк берет им обоим по пиву, возвращается и видит, что Лиам наклонился, чтобы получше рассмотреть книги.

— Да, я читаю, — сухо сообщает Майк, и пацан, выпрямившись, чуть не ударяется головой о книжную полку. — Я еще не потерял все клетки мозга.

— Я не… — начинает Лиам.

— Успокойся, — говорит Майк, протягивая банку.

Лиам принимает с благодарностью, делая большой глоток, как будто пиво придает необходимую храбрость. Это не так, во всяком случае, не такое количество и не те полторы пинты, которые он выпил в баре. Но, если это заставляет пацана чувствовать себя смелее, кто такой Майк, чтобы убеждать в обратном?

— Я не собираюсь тебя трахать, — произносит Майк. У Лиама занят рот, так что вместо протеста получает свирепый взгляд. — Тебе кто-нибудь дрочил?

— Я девственник, а не новичок, — отвечает Лиам.

— Минет?

Лиам сглатывает, ничего не говоря.

— Хочешь? — спрашивает Майк, и Лиам отрывисто кивает. — Иди сюда.

Лиам не возражает, когда Майк забирает пиво у него из рук и ставит на книжную полку рядом со своим. Он вопросительно смотрит, словно ожидая, что его поставят на колени посреди гостиной. Майк не делает этого, хотя это так заманчиво, а просто обхватывает пальцами хрупкий затылок, наклоняется и ловит губы Лиама своими.

Лиам целует в ответ с сентиментальным энтузиазмом, пока Майк не успокаивает и не расслабляет скользкие от прикосновения губы, пока Лиам не улавливает подсказку и не следует его примеру. Когда Майк получает желаемое, он углубляет поцелуй, трахает рот парня как хочет трахнуть его самого. Как хотел бы трахнуть первогодку, но пока не готов зайти так далеко. Пока.

Он продолжает думать «в следующий раз», как будто этот вариант гарантирован. Лиаму восемнадцать, и у него такой же объем внимания, как у щенка. Сегодня вечером его прелестные губы обхватят член Майка, а потом, может быть, Лиам последует его совету и найдет хорошего канадского паренька, который разорвет его на части всеми остальными способами.

Майк оттягивает зубами нижнюю губу Лиама, затем отстраняется ровно настолько, чтобы укусить.

— Спальня? — спрашивает он. — На коленях там будет легче.

Черт возьми, но Майк не может позволить себе стоять коленями на полу. Три года назад ему сделали операцию на колене, да и малыш на сегодняшней игре поставил блок прострелу и получил удар в район бедра, который сейчас, когда спал адреналин схватки, должен чувствительно болеть.

Лиам снова облизывает губы, и Майк понимает, что это не нарочно, просто привычка, но все равно очень похоже на поддразнивание.

— Да, — наконец, произносит пацан.

Прозвучало немного хрипло, как будто Майк уже трахнул его в горло, и, боже, как же Майк хочет. Хочет, но не будет.

Лиам следует за ним в спальню, но задерживаясь в дверях, пока Майк возится с пуговицами рубашки.

— Хочешь, оставайся в одежде. — Майк снимет рубашку, складывает и кладет на комод. — Для меня не имеет значения, но, если ты останешься одетым, не смогу вернуть любезность.

Ну, он смог бы, только хочет наслаждаться видом, поэтому одежда будет лишней. Лиам прислушивается к совету, как любой восемнадцатилетний мальчишка, жаждущий минета, снимая рубашку и стягивая штаны до лодыжек еще до того, как Майк расстегивает ремень. Единственная причина, по которой Майк сдерживает смех, заключается в том, что через минуту рот парня окажется на нем, так что он может позволить себе немного воспитанности.

И еще он поражен, как боксеры Лиама натянуты словно палатка. И судя по темному влажному пятну, в том месте, где материал растянут сильнее всего, достаточно притронуться к парню, прежде чем тот кончит.

— Иди сюда,