Она едва смогла подняться, хватаясь за стол. В глаза бросились шторы, к которым Ева подошла, шатаясь на своих высоченных шпильках, и тут же стерла с лица и шеи следы крови, постоянно морщась от собственных прикосновений. И только открыв окно, она позволила ночной свежести остудить жар от испытанного унижения.

Но вместо облегчения Ева ощутила лишь пронзительную дрожь. Ветер нарастал с каждым мгновением, а в шелесте листвы деревьев перед домом генерала улавливался потусторонний зловещий шепот. Обычно невидимая Тьма как будто обрела живое воплощение, заполнив собой сад и бликуя едва уловимыми очертаниями, внутри которой мерещился еще более непроглядный мрак. Это походило на зеркала-порталы между городами Амхельна, но здесь, посреди сада, портал не мог возникнуть сам по себе. Это могло означать только одно.

— Всадник… — испуганно прошептала Ева.

Видимо, посланник Нижнего мира прибыл за телом погибшего генерала. Приход верного слуги Смерти всегда был плохим знаком: либо он пришел забрать чью-то жизнь за нарушение баланса Света и Тьмы, либо за кем-то из умерших правителей обителей Верхнего мира.

Незыблемые законы Смерти были основой Верхнего мира, им подчинялись все — от вурдалаков до правителей. Но борьба за территории с кристаллами, дарующими эфир, никогда не прекращалась. Ведь именно он давал силу и порой мог защитить от Тьмы, которая меняла людей не только внутренне, но и, порой, внешне.

Иногда эта борьба превосходила все мыслимые пределы, и одна из сторон брала вверх. Тогда-то всемогущий Смерть и подсылал своих верных слуг — Всадников, тех кто утверждал новую власть на ведомых им территориях. Но из поколения в поколение все больше городов Вусмиора преклонялось перед адептами Тьмы, отчего и Всадники появлялись так редко, что многие начинали пренебрегать их законами. И все же, если в их существовании никто не сомневался, то самого Смерть никто не видел чуть ли не со времен разделения мира на Верхний и Нижний. О появлении божества, которому молились и в радости, и в горе, ходили только легенды.

Гибель соправителя одной из обителей Вусмиора была тем случаем, когда такая как Ева могла узреть появление высшей силы. Конечно, она бы предпочла отсидеться здесь, а затем скрыться и зализать раны, желательно, не появляясь на глазах у Равена несколько двулуний, но пропуск прощания с Леориком быстро отменил бы ее «помилование». Поэтому Еве ничего не оставалось, кроме как взять с кушетки вельветовую накидку, которая скрыла окровавленные плечи и бок. Опираясь свободной рукой на стены, она поспешила выйти из кабинета и направиться в сад.

Как бы Ева ни хотела не привлекать к себе внимание, но стук каблуков по брусчатке и ее потрепанный вид заставил нескольких эпигонов настороженно обернуться. Хелен довольно смерила свою соперницу взглядом полным презрения и отвращения. Но внимание большинства все же было приковано к Всаднику.

В ночи портал был едва различим, а Тьма стала еще непрогляднее. Силуэт, появившийся посреди сада, ничем не отличался от собравшихся. Лишь промозглый холод, которым от него веяло, выдавал в нем не совсем обычного человека. Ева пыталась разглядеть его черты лица, но в темноте рассмотрела только фигуру худощавого мужчины с рыжими волосами, собранными в хвост, и черную мантию, покрывавшую его плечи. Пожалуй, пройди он мимо на улице, она бы ни за что не поняла, что это всемогущий Всадник Смерти, которого все так боятся.

Ева, как и остальные, опустила голову в знак уважения, хотя это был удобный способ просто спрятать испуганный взгляд. Всадник прошел мимо, даже несмотря на собравшихся, а вслед за ним из портала волочилась настоящая живая и видимая Тьма, как будто даже она боялась его и прижималась к земле, словно нашкодивший кот. Всадник молча остановился возле тела Леорика.

— Вы не слишком-то торопились, — недовольно процедил сквозь белую маску лорд Орел, стоявший впереди остальных.

От его тона у Евы все сжалось, никто бы не позволил себе так разговаривать со слугой Смерти. Их боялись, уважали, и даже самые отпетые адепты Тьмы не рискнули бы так себя вести. Но Правителю Амхельна как будто было плевать, и главным здесь он считал себя, а не его.

— А вы не слишком-то расстроены по поводу случившейся утраты, — с безразличием ответил Всадник.

Адепты Тьмы не устраивали прощаний, как это было принято у светлых. Тела особо важных персон отправляли к Камню Забвения с церемонией, остальных же просто отдавали на растерзание вурдалакам. И мало кто проливал слезы по погибшим, многих охватывала ненависть и желание возмездия, порождая все новые смерти и замкнутый круг мести.

Вот и сейчас Правитель и Советник Амхельна возле убитого генерала стояли так, словно им было все равно — Равен скрестил руки на груди, а лорд Орел уперся руками в бока, всем своим видом показывая, кто тут главный. Но Ева слишком хорошо знала правила. Как только это действо закончится, эпигонам тут же отдадут приказ найти всех причастных к убийству. И те начнут искать, уничтожая всех и вся на своем пути. А если они не справятся, то и их отправят к вурдалакам, сначала истязав всевозможными пытками.

— И что, вы даже не произнесете никаких прощальных слов? Мы все-таки потеряли третьего соправителя, — наигранно скорбным голосом прохрипел лорд Орел, словно генерал и правда был его близким другом. Ева даже успела усомниться в своих выводах на его счет.

По бледному мерцанию вокруг тела Леорика стало ясно, что вокруг него образуется портал, который унесет его навсегда в Нижний мир. Но слова Правителя Амхельна заставили Всадника остановиться.

— Речи важны лишь живым, мертвые не слышат их, моя же задача забрать душу и тело, — отстраненно протянул Всадник. — А на смену одним смертным всегда приходят другие.

— Только ли смертным? Всадники тоже меняются… — усмехнулся лорд Орел, стоя напротив посланника Смерти.

Ева заметила крохотное движение — это Равен, находившийся позади Правителя, на секунду от напряжения задержал дыхание, даже для него фраза соправителя казалась слишком резкой.

— Вы мне угрожаете? — переспросил Всадник все с тем же завидным безразличием. Никто из Верхнего мира не представлял для него опасности.

— Всего лишь поражаюсь вашей бесчувственности. Война Света и Тьмы уносит сотни жизней, а для вас мы всего лишь смертные, которые приходят один на смену другому. Притом, что вы, Салливан, ничем не отличаетесь от меня, — парировал Правитель Амхельна.

Ева впервые услышала имя Всадника, и даже захотела подойти поближе и рассмотреть всю эту сцену в подробностях, но страх сковал ее, как и всех остальных присутствующих. Никто не решился подать и звука.

— И все же, это угроза или оскорбление? — скрестил руки на груди Салливан, точно также как, это делал Равен или любой другой человек на его месте.

— Что, за это тоже следует наказание? — нарочито усмехнулся лорд Орел.

— Нет, пока слова остаются лишь словами.

— А наказание для тех, кто убил нашего генерала и едва не нарушил баланс?

— Разве нарушил? Ваши мелкие разборки ни меня, ни самого Смерть не интересуют, — как ни пытался лорд Орел вывести из себя Всадника, тот продолжал сохранять ледяное спокойствие.

— Тогда зачем нам вы? — неожиданно дерзко спросил Правитель. — Для чего? Избавиться от тела мы и сами можем. Какой от вас толк? Не проще ли избавиться от вас, чем потакать вашим глупым и бесполезным законам?

— Можете рискнуть. Но тогда ни от вас, ни от вашего города и прогнившего, так сказать, государства, не останется и следа. Гнев Смерти будет неудержим, — казалось, даже от голоса Салливана веяло морозом. — Равновесие не позволит таким, как вы, уничтожить этот мир.

— Таким как мы? — лорд Орел указал рукой на тех, кто собрался здесь. — Разве вы не должны быть беспристрастны к адептам Тьмы или адептам Света? Где грань между справедливостью и самоуправством?

У Евы перехватило дыхание, она даже стала озираться