Шрифт:
Закладка:
Настроение было немного смазанным. Расстраивала беспомощность. Для ПТУРа главное высота: чем выше, тем лучше обзор, работа-то прямой наводкой идет. А тут нормальной высоты нет. Нормальная высота у хохлов. Ну, посмотрим, как дальше дела пойдут. Может, найдется и моя высота.
Не бегай от снайпера – помрешь уставшим
Следующий день начался так же, как и предыдущий. Арта, штурма, раненые. ВОП не слезает с меня со своими танками. Говорят, что они там есть и я должен их найти или хотя бы откорректировать по ним работу нашей арты. Шахте дали пополнение – пулеметный расчет.
Первым номером был зэк-египтянин. Он был предпринимателем, летал в Россию продавать автозапчасти из Египта. Сел, как сам утверждал, за нарушение миграционного законодательства. Второй – узбек, доходяга и астматик, который никак не мог носить много веса с собой. Египтянин плохо говорил по-русски, но все время шутил, что его помощник никудышный и ему самому приходится ему помогать. Опять наседают с ВОПа со своими танками. Блядь, и без вас знаю, что их надо жечь, меня этому учили. Надо что-то решать.
– Здорова, парни, где тут хохлы?
Я поворачиваюсь и вижу двух типов. Они с 10-го отряда, тоже зэки, пришли к нам в лес искать танки.
– А вас что, на помощь прислали мне?
– Нет, мы сами у командира отпросились. В разведку.
– Ну, говорят где-то тут танки, но я ничего не вижу.
Один из разведчиков от большого желания найти танк или скудного ума решает залезть на сосну на самой кромке леса и вести наблюдение оттуда. Нет препятствий героям – пускай лезет. Спустя пять минут он уже сидел высоко на сосне, и с нее действительно открывался, по его словам, шикарный вид. Верхолаз видел, как за горизонтом вдоль лесополосы двигался танк на удаление, о чем сразу же доложил нам.
– Сиди там наблюдай, я на ВОП сейчас выйду, пускай его артой накроют! Вижу мышь, двигается на удаление, азимут 240, удаление 4.
– Работай!
– Я не могу работать.
– Почему?
– Мы с дерева его видим.
– Корректировать можете?
– Да.
Танк скрылся за посадкой. Через минуту в полукилометре от его маршрута упали три «градины».
– Как легло?
– Хуево. Мышь в нору забилась, визуально не наблюдаем.
Мне было только одно непонятно. Почему нельзя было запустить «орлан» над полем боя и самим разведать, что там и где катается? Почему это надо было делать с сосны? Весемир (позывной древолаза) спрыгнул с дерева, начали обсуждать увиденное. Внезапно раздался взрыв. Вернее, что-то, что было похоже на взрыв.
В наших безумных поисках танка мы совсем забыли об осторожности, и по нам начал работать снайпер. Пуля из «плетки» (речь об СВД. – Ред.) прилетает жестко. Я сначала даже не понял, что это пуля. Ощущение было, будто граната взорвалась. Мы спешно удалились от кромки леса в чащу. Сидим около блиндажа. Я доложил, что по нам открыл огонь «одноглазый».
Утром я жаловался на свой броник, который, как мне казалось, совсем не защитит меня от пуль и осколков. Зэкам выдавали «Модуль-Монолит». Тяжелый броник, но выглядел он надежно. Шахта был уже старый и с удовольствием поменялся со мной броней. Пока мы обсуждали бестолковость такого метода поиска танков, Шахта, вопреки происшествию со снайпером, пошел опять на кромку леса высматривать технику. Мы этот момент упустили.
Через минуту я слышу, зовет меня, зовет не так, будто видит танк, а будто хочет что-то интересное мне показать. Мы видим Шахту, спешно идем к нему. Один из парней, что пришел на разведку, зачем-то бежит. Добегает, и тут же «плетка» кладет их обоих. Мы были на полпути к Шахте, когда это случилось. Тут же упали на землю. Раздался протяжный стон. Весемир кричит, просит отозваться товарища.
– Я тристааа-аааа.
Шахту уже не слыхать. Тут же из блиндажа выскочил египтянин с криком «крою!». Он залег и начал поливать в сторону, откуда по нам сработал «одноглазый». Мы поняли, что надо действовать сейчас, пока есть прикрытие. Бегу зигзагом, вспоминаю учебку. Пять метров пробежал, упал, повторил. Весемир уже бинтует руку своему раненому товарищу. Я в пяти метрах от Шахты, Али сзади, тоже стреляет с АК, прикрывает, пока я ползу. Вспоминаю учебку по такмеду. Установить контакт с раненым.
– Шахта ты жив? Отзовись!
Шахта молчит. Весемир кричит, что ему, походу, в рот попало, кровь там, вот и не может ответить. Блядь, промычал бы хоть, что ли. Ладно, последний рывок, и я у Шахты. Он лежит на боку, спиной ко мне. Подползаю, кладу пальцы на сонную артерию, перекидываю голову за его плечо, чтобы посмотреть. Пульса нет, взгляд стеклянный. Шахта труп.
Я помог Весемиру оттащить раненого, все это время египтянин и Али прикрывали нас. По возвращении я рассказал бойцам Шахты, что он убит. Сидим и курим. В голове мысль, что я вообще не должен был ползти за Шахтой, когда за спиной сидело целое отделение штурмов. Ссыкуны ебаные, это ваш командир, не мой.
Шахту пошли доставать по темноте, светиться там днем не хотелось. Положили его у блиндажа, обступили с двух сторон. Замечаю интересную особенность. Шахта лежит в моей броне и каске, подписанных моим позывным. Все в крови. От дурных мыслей поплохело. Он ведь и правда только утром со мной поменялся.
Пуля прошила Шахту насквозь, зашла сбоку, пролетела через сердце, вышла и ранила второго паренька, чей позывной я не помню. Так молниеносно оборвалась его жизнь. Впервые у меня на глазах убили человека. Я был готов к этому, но все равно немного нервничал. Больше к кромке леса никто не ходил.
Удобный труп и техника безопасности
После погибшего Шахты командиром отделения штурмов стал Сельхоз. Сорокалетний еврей, сидевший то ли за кражу, то ли за разбой. Мы ладили быт. Копали себе укрытия, оборудовали наблюдательный пост. В эфире одно и то же: кого-то ранили, кого-то убило,
