Шрифт:
Закладка:
На следующий день в город вернулось тепло. Хотя ветер оставался холодным, солнце припекало. Пришлось даже снять куртку и свитер. В кустах и под козырьками крыш весело щебетали птицы, вездесущие воробьи принялись купаться в пыли. Так бывает в середине осени: ненадолго возвращается лето, чтобы после окончательно уступить место холодам.
Набив рюкзак консервами, я сел на велосипед и вернулся в бывшее депо. Старик бредил, что до появления гостей рельсы связывали разные города. Пути, на которых раньше стояли цистерны, тянулись прочь от города и терялись в густом лесном буреломе. Я полдня пробирался сквозь заросли, работая топором. Наконец лес поредел. Словно во сне я выбрался из чащи, сбросил рюкзак и устало присел на нагретый солнцем рельс.
Впереди тянулось бескрайнее поле. Высокая пожелтевшая трава колыхалась волнами под порывами резкого ветра. Пахло прелой влагой. Рельсы, едва различимые под осокой, дугой уходили в сторону горизонта.
Я поднялся, закинул рюкзак за спину и не оборачиваясь зашагал по шпалам.
Изумруды на ладонях
– Внучек, это, правда, ты звонишь?
– Конечно, ба. А кто еще?
– Ох, сейчас всюду эти новомодные роботы! Уж и не знаешь, с кем говоришь.
– Не роботы, ба, а цифры.
– Пусть цифры. Смешно тебе, а я их боюсь… Недавно целый час по телефону с соседкой болтала. Гляжу в окно, а ее доктора увозят. Может, померла уже, а цифра ее окаянная все звонит – общаться хочет.
– Ба, ну это же просто! Давай я аккаунт заведу для твоей цифры? Она помогать будет. Покупки делать, разговаривать с тобой…
– Нет, внучек, мне тебя слышать в радость. Звонил бы почаще. Сама с собой я и так говорю. Возраст уже…
– Ба, не смеши! Сейчас цифры везде: в магазинах, в интернете… Даже в фильмах уже только копии, а не живые актеры.
– Но душу-то, внучек, скопировать нельзя. Душа-то как?
– Ба, снова ты про свое! Все, что есть в человеке, в цифру попадает. И если есть душа, то она тоже в цифре скопирована.
– Нет, внучек, душу-то скопировать нельзя. Бог ее вдыхает в человека, и другой такой нет. Вот наступят последние времена, предстанет твоя цифра перед Спасителем, а спасать-то в ней нечего.
– Извини, ба, меня мама зовет.
– Конечно, беги. Звони, внучек, почаще.
Ольга позвала Артема к обеду. Она слышала, как он снова звонит матери мужа. Любимая бабуля и любимый внучек. Ольга вздохнула. Надо было ему сразу сказать о смерти бабушки, но Ольга смалодушничала: активировала цифру свекрови на автоответчике телефона. Теперь каждый раз, когда Артем набирает бабушкин номер, у Ольги беспокойно сосет под ложечкой, и она снова обещает себе рассказать сыну правду.
Будь муж рядом, он бы решил все проблемы, но когда у свекрови случился приступ, Сергей уже стартовал к орбитальной станции. Ольге пришлось самой решать, что говорить сыну и как хоронить свекровь. Доверенная цифра мужа лишь завизировала документы, и Ольга полетела через полстраны, чтобы вживую прикоснуться к тому, что уже лишилось жизни. Жизни, но не цифрового двойника.
Ольге который раз за последнее время вспомнилось детство. В нем многое было проще. Конечно, двадцать лет назад в магазинах уже продавались смартфоны, умные колонки, говорящие холодильники с искусственным интеллектом, но кто мог подумать, что так скоро появится цифровая копия человеческой личности? Теперь же достаточно дать согласие, и в дата-центры хлынут петабайты данных, мощные серверы обработают каждый твой вдох, каждое сказанное слово, каждую мозговую активность. В недрах виртуальной матки будет зачат искусственный разум, имитирующий всю твою жизнь, – мысли, желания и даже мечты.
Прибежал Артем и, как обычно, сразу потянулся к еде. Ольга отправила сына мыть руки и только потом разрешила сесть за стол. Артем ел быстро и жадно, как любой десятилетний ребенок, тратящий массу калорий на турбоскутер и путешествия в виртуале. Ольга смотрела на сына, и мысли снова вернулись к «любимой бабуле». Свекровь не давала согласия на создание своей цифры. Муж получил разрешение через медицинское предписание, когда мать стала терять память и рассудок. Цифра помогла нейромедикам в лечении, но теперь Ольгу мучила совесть.
Ольга понимала, что цифра всего лишь искусственный интеллект, цифровая многомерная фотография, но не могла отделаться от чувства, что они с мужем совершили предательство. Разум цифры живет в иллюзорном мире, знание о своей природе для него разрушительно, потому он погружен в виртуальный туман и никогда не сможет пробиться сквозь него. Каждый раз, думая об этом, Ольга невольно представляла гигантский лабиринт из гладких белых стен. Внутри него двигалась маленькая одинокая фигура свекрови. Старая женщина ждет в гости сына и внука и не может дождаться. Увы, сейчас Ольга не могла ей помочь и сама нуждалась в ее помощи.
* * *
Прошлой ночью впервые за несколько лет ему приснилась мать. Он убегал от погони по лабиринту кривых улочек незнакомого города. Задыхаясь, несся через дворы и переулки. Протискивался, обдирая кожу, между стенами из серого ракушечника. Когда сил не осталось, он услышал крик: «Сергей! Сергей!» и обернулся. Мать стояла в дверях двухэтажного дома и махала рукой. К нему же со всех сторон тянулись черные мохнатые щупальца. Он бросился в распахнутую матерью дверь и проснулся.
Сон не отпускал все утро. Сергей позволил телу дрейфовать в невесомости и думал о матери. Она жила в городе у Черного моря, и они почти не виделись. Телефон и виртуальный чат позволяли поддерживать связь, но не давали живого прикосновения. Теперь и это стало невозможным. Сообщение о ее смерти застало Сергея уже на орбите перед самым стартом «Федерации», и сейчас он удалялся от дома со скоростью в сотню километров в секунду.
Несправедливо! Сколько он себя помнил, мать настойчиво выталкивала его из кокона самоизоляции, заставляя бороться там, где он предпочел бы сдаться. Иногда это казалось жестоким, но мать взрастила в нем достаточно воли, чтобы он мог преодолеть царящий в его жизни хаос. В конце концов он разорвал пуповину с родным домом и выбрался в большой мир. Так мать своими же стараниями осталась одна. Жалела она об этом? Сергей надеялся, что нет. Ведь они вместе мечтали о его будущем.
– Когда-нибудь, – говорила мать, – ты будешь гулять по холмам и каналам Марса.
А он клеил из картона космические корабли, зубрил баллистику и готовился поступать в летную академию.
Мать совсем по-детски любила космос. С возрастом Сергей понял, что для нее мир за пределами земного притяжения – символ свободы, недостижимый в повседневной рутине. На просторах Вселенной земные проблемы кажутся мелкими и неважными. В звездном небе селятся наши мечты и надежды.
На стене в комнате матери долго висела вырезка из журнала – портрет Гагарина. И даже спустя годы, когда первого космонавта сменила рублевская «Троица», мать по-прежнему поощряла сына в увлечении космосом и гордилась его успехами. Теперь цель близка как никогда, но Сергей, увы, не сможет разделить с матерью радость победы.
* * *
Тело Сергея, опутанное проводами и трубками медицинских приборов, лежало в прозрачном регенерационном саркофаге. Ольга хотела увидеть лицо мужа, но его голову скрывал непрозрачный глянцевый шлем. «Ведет невидимый бой, мой рыцарь в светлых доспехах…» – всплыли в памяти когда-то прочитанные строки, и глаза защипало от накативших слез.
Словно откликнувшись на ее мысли, с потолка палаты к саркофагу метнулась «змея» гибкого манипулятора. Циклопическим глазом она осмотрела «добычу», прочертила по лежащему телу замысловатый световой узор и скрылась в своем логове так же стремительно, как и появилась. Оборудование работало в автоматическом режиме, восстанавливая искалеченное тело и утраченные нейронные связи поврежденного мозга. Искусственный интеллект кропотливо моделировал в человеческом сознании терапевтическую реальность. Сергей грезил наведенными автоматикой сновидениями, сотканными из воспоминаний, хранящихся в недрах
