Шрифт:
Закладка:
Джинсы.
Верно.
Таннер полностью одет.
Я отстраняюсь, моргая, все еще сбитая с толку тем, что произошло, но он рычит и притягивает меня обратно. Прижимает так крепко, что, кажется, никогда не отпустит.
Меня это устраивает. Более чем.
Все это.
— Кабинет, — ворчит он, поднимая меня на руки, будто я ничего не вешу.
Я обвиваю его руками за шею, а ногами за талию. Таннер ведет нас к каменным ступеням в конце бассейна и выносит меня вот так, средь бела дня.
Любой может увидеть. Не обращайте внимания — они действительно видят, перегибаясь через балконы и размахивая веерами.
Таннер тоже их замечает, но не отпускает меня. Он рычит и подтягивает меня повыше, сжимая мою задницу через трусики бикини.
При каждом шаге по двору я трусь о него всем своим телом. О твердую плоть, выступающую под промокшей тканью его джинсов. И мне все равно на тех, кто смотрит — я запрокидываю голову и вздыхаю, двигая бедрами, стремясь ощутить это сладкое жжение.
— Моя.
Ладонь Таннера хлопает меня по заднице. Звук эхом разносится по двору и доносится до балконов. Вдали, наверху, кто-то издает бормотание.
Я прижимаюсь лицом к его шее.
— Мой, — выдыхаю я ему в бороду.
Он одобрительно хмыкает, затем дверь его кабинета распахивается. Он выносит меня из обжигающей жары в прохладный полумрак своего кабинета.
Я никогда здесь не была. Как и все остальные.
Таннер пинком захлопывает за нами дверь.
В комнате беспорядок. Пятна света плывут у меня перед глазами, пока зрение привыкает к внезапному полумраку. На большом деревянном столе лежит раскрытая спортивная сумка. А также компьютер с клавиатурой, книжные полки забиты книгами. На обоях на одной из стен образовался выцветший прямоугольник, там, где недавно, должно быть, висела рамка.
Он уходит.
До меня медленно доходит эта информация, мой мозг словно в вакууме.
Я пристально смотрю на спортивную сумку.
Он уходит.
— Нет.
Я не могу подобрать других слов. Эта мысль слишком настойчива.
— Нет.
— Нет, — соглашается Таннер, усаживая меня на край стола.
Он с легкостью поднимает сумку и бросает ее на пол, затем берет ящик с инструментами.
— Я никуда не уйду. Только не без тебя.
Это именно то, что мне нужно было услышать, но мое сердце все еще сжимается от паники, когда он укладывает меня обратно на стол. И Таннер, должно быть, это видит, так как он поглаживает мои руки своими большими теплыми ладонями. Ждет, пока мое дыхание выровняется, прежде чем прошептать: — Элси. Ты моя.
Его.
Я принадлежу ему.
Эта сцена напоминает раздевалку. У меня под спиной прохладное дерево, а между ног разыгралась ужасная боль. Я так сильно нуждаюсь в нем, что готова разрыдаться. Но на этот раз, когда мои глаза закрываются, Таннер обхватывает ладонями мои скулы.
— Нет, милая девочка. Смотри на меня в этот раз. Посмотри, кто заявил на тебя права.
Десять
Таннер
Я во всем ошибался, портачил на каждом шагу, но теперь я знаю — мы созданы друг для друга. Как бы это ни выглядело со стороны, несмотря на то, что я намного старше, весь покрыт шрамами, жестокий, Элси любит меня так же, как я люблю ее.
Каждой клеточкой моего тела.
И я могу быть грубым. С резкими краями, и по-разному проявлять эту любовь. Но я докажу ей свои чувства каждым движением моего языка, каждым изгибом моих пальцев внутри нее.
Я заставлю трепетать свою девушку из бассейна.
Это то, что я могу ей дать.
— Знаешь, как часто я стоял здесь и наблюдал за тобой? Она кивает, глядя на меня своими большими глазами. Моя футболка облегает ее изгибы и стала прозрачной в тех местах, где соприкасается с кожей.
Конечно же, она моя.
Обидно, что я когда-либо думал иначе.
Элси хорошая девочка.
— Я столько раз сжимал свой член в кулак. Кончал быстро и жестко, глядя на твое маленькое упругое тело в воде. Так вот почему ты приходила сюда каждый вечер? Чтобы дать мне повод для моего вожделения?
Она снова кивает, ее глаза остекленели. Щеки порозовели.
Ах, моя милая девочка любит, когда я наблюдаю за ней. Я встречаюсь с ней взглядом, чтобы она увидела, как пристально я смотрю на нее. Впитываю каждую малейшую реакцию.
Я провожу костяшками пальцев по ее голени, колену, по внутренней стороне бедра.
Элси ахает и раздвигает ноги.
Да. Это то, чего я хочу.
То, в чем нуждаюсь до конца моих дней.
Элси раскрывается передо мной, широко расставляя ноги, словно страницы книги. Она дрожит, у нее перехватывает дыхание, когда мои пальцы поднимаются выше.
Это греховное зрелище. Мои грубые волосатые пальцы касаются ее гладкой кожи. От этой картины мой член увеличивается в промокших джинсах.
— Это сработало, Элси. Прелестная русалочка.
Я дотягиваюсь до основания ее бикини, проводя по краю ткани, пока говорю.
— Ты связала меня по рукам и ногам. Я бы сделал все, чтобы попробовать тебя на вкус. Трахнуть тебя. Излиться глубоко в твою киску.
С ее губ срывается стон.
— Я собираюсь забрать тебя себе. Слышишь? Ты соблазнила зверя. Теперь пути назад нет, милая девочка. Я собираюсь оставить тебя здесь, лишь для себя, и трахать в течение всего дня.
— М-мне нужно работать, — икает Элси, и я фыркаю.
Я не такой уж плохой. И не буду диктовать ей, когда и что она будет делать.
Мой план намного лучше.
Я трахну ее так хорошо, что она никогда не захочет покидать эту комнату.
— Элси.
Я раздвигаю ее ноги шире. Опускаюсь на колени на ковер перед ней, зарываюсь лицом между ее бедер и делаю глубокий вдох, запечатлевая в памяти ее мускусный запах.
Я хочу, чтобы этот запах был на мне. На моих пальцах, на моем члене, на моей бороде.
— Таннер!
Я облизываю ее через ткань бикини. Даже сквозь этот слой мой язык чувствует пульсацию. Она придвигается ближе, цепляясь за мои плечи.
Да.
Моя девушка из бассейна нуждается так же сильно, как и я.
— Ты смотришь?
Я не отстраняюсь для того, чтобы заговорить, и произношу слова прямо в ее киску. Когда она выдыхает да, я сдвигаю ее бикини в сторону и погружаю свой язык внутрь.
Этот кабинет старый. Потрепанный и изнуренный за годы работы. Но когда Элси распростерта на моем столе, а я преклоняюсь
