— Ты действительно хорошистка, — подытоживает он, а у меня улыбка довольного кота растягивает губы. — Пойдет. Держи, они должны все время лежать на столе. Да, все дела обсуждаются только в моем кабинете. — Мне в руки переходит маленькая коробочка, на обложке которого красуются белые модные наушники. — И ни за что, ни при каких условиях ты не ходишь обедать с кем-то из сотрудников. Про моих друзей повторять нет нужды повторять, я думаю.

— Как же я буду делать вид, что ненавижу тебя, если не подружусь с твоими врагами? А что, это идея. Возможно, я бы что-нибудь выяснила.

— Даже не вздумай! — Марк вскакивает с места, вмиг пересекает расстояние до моего кресла, опирается на ручки и наклоняется ко мне. Невольно вжимаюсь в сидение, чтобы быть подальше от мужчины. Его глаза блестят, грудь вздымается часто. — Не лезь к ним, — цедит он. — Ты не представляешь, что предлагаешь.

— Ладно-ладно, — примирительно поднимаю руки.

— Вообще не обращай внимание на то, что они будут болтать, — уже спокойнее говорит Марк и отстраняется. — Ты играешь свою роль и все. Никому не верь, кроме меня.

— Ты даже не подскажешь, чего мне стоит ждать?

Мужчина хмыкает.

— Как говорится, спроси у окружающих о себе. Они явно лучше знают. Ладно, это лирика. Помимо фирмы тебе нужно будет появляться на выставках. Вот расписание, — хрипло произносит Марк, отдает мне очередной лист. Почему, когда он наклоняется, меня тянет за ним подглядывать? Какой ужас! — А теперь добрый вечер. Кстати, спасибо за обед.

— Да не за что, — отвечаю в его стремительно удаляющуюся спину.

Уже лежа в кровати, вношу необходимые пометки в календарь. Ювелирные выставки и конференции плотно займут предстоящие дни. Еще нужно посетить салон красоты, чтобы там мне придали вид богатой и успешной женщины. И на досуге разобраться с аспирантурой, хотя при одной только мысли о профессоре в дрожь бросает. Ничего, не горит. Там все равно практика.

Невольно сонный взгляд цепляется за звездочки, растянувшиеся на последние четыре дня ноября. Не начавшиеся месячные. С этими стрессами снова вернулись задержки…

Глава 4

Спину ровно, грудь колесом, колени не сгибать!.. Ой как кожа чешется в этом шерстяном свитере, ужасно!

Иду по коридору и каждый раз одергиваю себя, когда хочется опустить голову или ссутулиться. Потому что нельзя. Потому что не так себя должна вести наследница огромной ювелирной фирмы. Только кто бы знал, как коленки трясутся под длинной юбкой.

Свободной рукой убираю слетающую непокорную прядку со лба. Марк заставил перед началом рабочего дня сходить в салон красоты, чтобы меня там намарафетили. Толку-то? Весь макияж скрывают огромные квадратные очки, придающие мне вид профессорши. Только линейки не хватает для полного антуража. Вообще, мы договорились, что мое появление должно быть фееричным, чтобы ко мне даже подойти боялись лишний раз, а уж тем более задавать неудобные вопросы.

Радует, что за моей спиной молча следует охрана. Два бугая, один из которых Борис. Случайно услышала утром, что его позывной Гном. Смеялась до коликов, что едва не размазала тщательно нанесенный макияж.

В этот момент мои охранники как раз распахивают дверь приемной. Сразу же навстречу выскакивает молоденькая секретарша и перегораживает дверь в кабинет Марка.

— В-в-вы кто? — ошарашенно спрашивает она, понимая, что мы идем с той же скоростью. Да и лица охранников ей, наверное, кажутся знакомыми. — Вам туда нельзя! — искренне возмущается, стараясь прикрыть своей идеальной фигурой вход.

— Уйди с дороги, — холодно произношу и, добавив к голосу лошадиную дозы надменности, добавляю: — Я теперь здесь хозяйка. Запомни мое имя, девочка и только так ко мне и обращайся. Меня зовут Николь Александровна Гайдман.

У девочки чуть челюсть не отваливается, и секретарша даже не сопротивляется, когда Гном аккуратно сдвигает ее в сторону. Другой мой подчиненный — кажется, его называют Белкиным, — услужливо открывает дверь.

— Кофе принеси, без сахара и с теплым молоком, — бросаю секретарше и почти грациозно влетаю в свои новые хоромы.

Только взгляд мой падает на женскую задницу, обтянутую красным платьем в паетках, аккурат возле стола Марка.

— Извините, я вам тут не помешаю? — рычу, обходя предмет мебели. Жду, что еще одна пигалица быстренько ретируется из кабинета, но нет: эта дамочка медленно выпрямляется во весь рост. О, это совсем не глупая девчонка, позволяя себя разглядеть. Наоборот, ей лет тридцать, и эта дама явно знает себе цену. Темно-каштановые роскошные волосы, короткое платьице, длинные ноги, высокая. Такая… знаете, здоровая, широкая, но при этом худая.

— У меня упала шпилька, — невозмутимо парирует незнакомка. Ее лицо кажется мне знакомым, но состояние аффекта не позволяет вспомнить.

— Ну, раз подобрали, можете покинуть этот кабинет.

— Даже не удосужитесь познакомиться со мной? — выгнув татуированную бровь, спрашивает дама. Вот навязчивая-то!

— Зачем? — искренне недоумеваю я. Так, нельзя выбиваться из образа злой акулы бизнеса. Вообще не понимаю, какого лешего в отсутствие законного владельца этот кабинет открыт?

Дама фыркает и, покачивая бедрами, удаляется без лишних комментариев. Только вот замечаю, что Гном придерживает ей дверь и провожает благоговейным взглядом.

Ладно, некогда об этом рассуждать. Присаживаюсь в кожаное кресло, которое оказывается теплым. Вот и чашка на столе стоит с недопитым кофе. Достаю из сумки наушники, кладу их на стеклянную поверхность. Чувствую себя глупо, но раз Марку так сильно надо… Телефон, который находится на вечной связи, останется в сумке, а то мало ли.

— Кого ты впустила⁈ — слышу крик за дверью, и через секунду она открывается, впуская симпатичного молодого человека с бледно-русыми волосами. Среднего роста, не слишком широк в плечах, одет довольно просто. На такого посмотришь и вскоре забудешь, что вообще его видел. — Вы кто такая⁈ — визжит он, намереваясь дернуться к столу, но Борис мигом хватает его за плечо. — Эй, Гном, отпусти меня.

Нарочито медленно поднимаю взгляд и откидываюсь на стуле, встречаясь с бледно-зелеными глазами оппонента. Вся его невзрачность испаряется, обнажая хищника. Только какого, я еще не решила.

— Меня зовут Николь Александровна Гайдман, дорогой, — тщательно проговариваю каждую букву, будто разговариваю с несмышленым ребенком.

Мужчина судорожно дергает плечом, стряхивая руку Гнома, но шаг вперед не делает. Сощуривает глаза, всматривается в меня так пристально, будто желая найти изъян в моем внешнем виде или уличить во лжи. В детстве я бы стушевалась под таким скрупулезным вниманием.

— А доказательства есть?

Внутри колыхнулось сомнение, и, видимо, отразилось в легком изменении позы, что не укрылось от цепких бледных глаз. Незнакомец открывает рот, чтобы высказать очередное недовольство, но его опережает Гном.

— Держи копию завещания,