Шрифт:
Закладка:
Россия не станет вторым изданием, скажем, США или Великобритании, где либеральные ценности имеют глубокие исторические традиции. Наше государство, его институты и структуры всегда играли исключительно важную роль в жизни страны и ее народа. Для россиян сильное государство - это не аномалия, от которой надо избавляться. Напротив, оно является источником порядка и главной движущей силой любых перемен. [Люди ждут определенного восстановления направляющей и регулирующей роли государства... [В России] стремление к корпоративным формам деятельности всегда преобладало над индивидуализмом. Патерналистские настроения имеют глубокие корни... Потребуется много времени, чтобы эта привычка умерла... России нужна сильная государственная власть... Определяя степень и механизм государственного регулирования, мы должны руководствоваться принципом: "Государства должно быть столько, сколько нужно, свободы должно быть столько, сколько нужно".
В.В.Путин оговорился, подчеркнув необходимость создания "полнокровного гражданского общества, которое будет контролировать власть и выступать в качестве ее противовеса", а также подчеркнув, что "все авторитарные формы правления преходящи, только демократические системы долговечны". Тем не менее, предупреждение было сформулировано четко. Россия является частью Европы, но это не делает ее частью Запада. У нее иное понимание демократии. Свобода будет существовать только "в той мере, в какой это необходимо". Жена Путина Людмила любила говорить, что в России надо "читать между строк и слушать между слов". В данном случае такие тонкости не требовались. Но кто будет определять, сколько свободы "требуется", осталось неясным.
Основной темой выступления Путина стала необходимость вернуть России тот глобальный статус, который она имела до распада Советского Союза. Еще рано хоронить Россию как великую державу", - сказал он. Но вернуть утраченное будет нелегко:
Россия переживает один из самых сложных периодов в своей истории. Впервые за последние 200-300 лет над ней нависла реальная угроза скатывания во второй, а возможно, и в третий эшелон мировых государств. У нас мало времени... За нас никто не сделает. Все зависит от нас и только от нас...
В другом документе - Концепции национальной безопасности, утвержденной Путиным через две недели, также говорилось о необходимости "укрепления интересов России как великой державы и влиятельного центра многополярного мира". Далее в ней осуждаются "попытки доминирования развитых стран Запада... под руководством США, направленные на одностороннее решение (прежде всего с применением военной силы) ключевых вопросов мировой политики". Имелись в виду действия НАТО в Югославии.
Эти программные тексты, адресованные российской элите и иностранным канцеляриям, сопровождались попытками сделать нового действующего президента более известным широким слоям населения, отвечая на вопрос, который задала Труди Рубин из Philadelphia Inquirer в январе этого года на Всемирном экономическом форуме в Давосе: "Кто такой г-н Путин?".
Здесь также преследовалась цель подчеркнуть контраст с предшественником.
С окружающими Ельцин вел себя как царь. Он был отдален, запуган и властен. Борис Немцов рассказывал, как вскоре после его переезда в Москву Ельцин спросил его, как он устроился. Немцов сказал, что мэрия тянет с оформлением документов на проживание его семьи. Ельцин, не говоря ни слова, снял трубку, нажал кнопку прямой линии с Лужковым и, обращаясь к нему по имени и отчеству, сказал: "Юрий Михайлович! Мелкое и недостойное поведение!" и положил трубку. Увидев недоуменное выражение лица Немцова, он сказал: «Сейчас он ближайшие два часа будет выяснять, кто со мной был. Тогда он поймет». За исключением тех, кого он считал равными себе, например Клинтона, он редко вступал в дискуссию. Со своими советниками он молча выслушивал все, что они говорили, а затем объявлял свое решение, которое с этого момента было бесповоротным и подлежало немедленному исполнению. Георгий Хижа, бывший коллега Собчака, которого Ельцин позвал в Москву на должность вице-премьера, однажды услышал по автомобильному радио сообщение о том, что его уволили в результате перестановок в кабинете министров. Когда он поднял трубку, чтобы позвонить в Кремль, она уже была отключена.
Путин не был царем в этом смысле. Он умел заставить дрожать своих подчиненных. Он держал определенную, почти неопределимую дистанцию, которую старался не замечать, но которую окружающие старались уважать. Но он не был властным и не хотел, чтобы его считали таковым. Михаил Кожухов, ведущий ток-шоу, недолго работавший его пресс-секретарем, считает его "политиком нового типа, совершенно непритязательным, не задиристым, не разбрасывающимся своим весом [и не] играющим в большого начальника". Такое же впечатление сложилось у его помощницы в Санкт-Петербурге Марины Ентальцевой, когда она впервые встретилась с ним восемь лет назад. Журналисты, к своему удивлению, обнаружили у него не только дар речи, но и чувство юмора. Когда один из интервьюеров упомянул, что ожидаемый в скором времени шестимиллиардный житель планеты может оказаться российским ребенком, и спросил Путина, ждет ли он этого радостного события, тот отшутился: «Вы имеете в виду меня лично?»
Глеб Павловский хотел, чтобы к декабрьским выборам в Госдуму он выпустил книгу интервью о своей жизни. Дело было не в том, что он был совершенно неизвестен, как это представлялось большинству западных авторов. За несколько месяцев до того, как он стал премьер-министром, "Независимая газета" включила его в число 20 самых влиятельных фигур в России. Но широкая публика, которую надо было убедить проголосовать за него, мало что знала о его личности и прошлом.
Осенью Путин был слишком занят. Но весной следующего года он дал шесть четырехчасовых интервью трем журналистам "Коммерсанта", в результате чего появилась книга "От первого лица" - игра слов, означающая, что это и личный рассказ, и рассказ "первого лица государства".
К моменту выхода книги в марте, за две недели до президентских выборов, было ясно, что Путин победит. Главной заботой Павловского была явка избирателей. Соответственно, книга была призвана привлечь внимание избирателей, чтобы Путин был избран в первом туре и не потребовался второй тур. В книгу вошли интервью с близкими друзьями, бывшими коллегами по работе в КГБ и в Петербурге и даже с двумя дочерьми-подростками Путина, которых он обычно горячо защищал. Поскольку книга была подготовлена в рекордно короткие
