Шрифт:
Закладка:
— Ну, чего же ты стоишь? Мой руки сперва под умывальником, а потом вон в тазу с нашатырным спиртом. Да побыстрее, канителиться некогда!
Он умышленно говорил грубо и сердито, не давая опомниться жене. Борис очень боялся, что и эта его помощница потеряет присутствие духа или, чего доброго, упадёт в обморок. Но его Катя была молодцом, выполнив распоряжение мужа и вымыв руки, она подошла к столу. Он подал ей марлевую салфетку, велел вытереть руки, а затем — смоченный в спирте тампон:
— Катя, протри как следует пальцы и ногти, а затем смажь их йодом, надо быстрее начинать, девочка задыхается.
Пока Катя мылась и готовила руки, Борис успел набрать в шприц раствор новокаина и начал обезболивать края раны — торчавшие кровавыми лохмотьями мышцы щеки и скуловой области. Далее работать стало легче: у инструментального стола стояла Катя и, хотя она была бледна, вздрагивала, глядя на страшную рану, и при каждом всхлипывающем стоне раненой, однако все распоряжения мужа выполняла толково и быстро.
Убрав сгустки крови из полости раны и носоглотки пострадавшей, Борис увидел, что повреждена одна из крупных артерий лица, он её немедленно пережал зажимом. Кровотечение значительно ослабло, а после удаления сгустков и дыхание больной стало свободнее. Она продолжала оставаться без сознания.
Алёшкин приступил к обработке раны. Осторожно извлекая осколки костей и отсекая обрывки мышц и кожи, он обнаружил, что вся левая верхняя челюсть была разбита на мелкие осколки, левая скуловая кость и нижняя часть глазницы были раздроблены, глазное яблоко разрушено. Когда он заканчивал эту работу, то пришёл в ужас от величины раны: размеры её только теперь выявились в полном объёме. По существу, отсутствовала вся левая половина лица вместе с глазом. Только чудо могло спасти больную, да и то в том случае, если дробины не пробили заднюю стенку глазницы и не проникли в мозг, но даже и тогда состояние больной было бы почти безнадёжным. Затампонировав обработанную и переставшую кровоточить рану, бинтование её Борис поручил прибежавшей, наконец, Нюсе и Кате, а сам вышел на веранду.
Встревоженные, но ещё не знавшие всей опасности родители умоляюще смотрели на врача. Он не смог им сказать правды, но и обнадёживать их напрасно тоже не хотел. Поэтому тихо произнёс:
— Рана очень серьёзна и велика, постараемся сделать всё, что возможно.
— А она будет очень обезображена? — спросила мать.
Алёшкин внутренне вздрогнул: «Эх, о чём спрашивает эта женщина… Ведь сейчас решается вопрос совсем не о красоте, а о жизни её дочери», — подумал он и ничего не ответил.
В это время на веранду вошёл завхоз, Борис направился с ним в свой кабинет:
— Вот что, Василий Прокопыч, седлай нашего конягу и скачи в Муртазово. Пусть немедленно приедет сюда их районный хирург и невропатолог, а с собой возьмут хотя бы пол-литра крови первой группы. Скачи быстрее.
Проводив завхоза, Борис тяжело опустился на свой стул и закрыл глаза. Ему всё ещё виделась эта ужасная рана на лице девочки. Он мысленно определял те огромные разрушения, которые причинил злосчастный выстрел. Он не хотел об этом думать, но в глубине души понимал, что выжить после такого ранения девочка не сможет.
Таким, с бледным лицом, покрытым капельками пота, с закрытыми глазами и стиснутыми пальцами рук, лежавшими на столе, и застала его Катя, которая после того, как голову девочки забинтовали, вместе с Клавой перенесла и уложила её в чистую постель. Видя состояние, в котором находился муж, сердцем понимая, как ему тяжело сознавать своё бессилие, и догадавшись, что положение раненой почти безнадёжно, Катя тихонько сняла халат, подошла к Борису и, положив ему свою прохладную ладонь на лоб, тихо сказала:
— Ты, кажется, всё возможное сделал. Надо бы ещё врачей вызвать, может быть, что-нибудь можно ещё сделать? Я пойду на завод, и мы позвоним в Нальчик, вызовем специалистов оттуда…
— Я уже послал за врачами в Муртазово, они раньше успеют приехать. Но всё равно, пусть приедут и из Нальчика, — как-то безразлично ответил Борис.
— А потом я пойду домой, посмотрю, что ребята делают, уложу их. А ты ведь пока здесь останешься? — полуутвердительно-полувопросительно сказала она.
Борис поцеловал руку жены, открыл глаза и вдруг совсем неожиданно для неё сказал:
— Эй, Катеринка, Катеринка, зачем ты не работаешь медиком? Как бы мне с тобой славно работалось! Ну, хорошо, иди. Иди, звони, хотя, по-моему, это бесполезно, а потом иди к ребятам, да и сама ложись. Меня не жди, видишь, не могу…
Через два часа Василий Прокопыч привёз кровь, Нюся ещё раньше простерилизовала систему для переливания (она была приобретена Борисом в Москве). У них не было сывороток для определения группы крови, поэтому он не мог узнать, какая у пострадавшей, но первую группу, как известно, можно переливать всем.
Часов в шесть утра в больницу прибыли вызванные из Муртазова специалисты. Они не смогли добраться раньше, дело было в том, что село от станицы Александровки отделялось рекой Терек. Из-за бурного и неспокойного нрава этой реки, переправа через неё была очень затруднена, постоянного настоящего моста не существовало. Делался наплавной, из брёвен, связанных верёвками. По нему с трудом проезжали верхом и проходили пешком; на подводе, а тем более на машине, проехать было невозможно. Поэтому врачей на санитарной машине довезли до реки, а после того, как они переправились через Терек, до больницы им пришлось добираться пешком.
Прибывшие врачи — пожилые мужчины со значительным стажем работы и большим опытом славились в районе и, хотя лично их Алёшкин не знал, но слышал, что это очень хорошие специалисты. Ему приходилось уже пользоваться их консультациями по поводу больных, посылаемых из амбулатории. Заключения этих докторов всегда были ясными, точно определяющими диагноз заболевания и дававшими рациональные советы по лечению.
Внутренне Алёшкин был рад познакомиться с такими опытными медиками и, хотя всё-таки и побаивался их критики (ведь формально он мог просто замотать девочке голову бинтом и отправить её в Муртазово, не занимаясь обработкой на месте), но надеялся, что специалисты его поймут и действия одобрят. Он также надеялся, что они опровергнут его пессимистический прогноз, и, дав какие-нибудь дополнительные советы, помогут спасти жизнь раненой. К сожалению, этого не произошло.
Осмотрев девочку, хирург нашёл все действия Бориса Алёшкина правильными и даже немного удивился, что в сельской участковой больнице сумели настолько квалифицированно, как он сказал, обработать такое тяжёлое ранение. Он озвучил и то, о
