— Еще раз повторюсь, человек привыкает ко всему. Человек способен на колоссальные изменения, особенное если обстоятельства позволяют это. Я думаю, вы все это уже пережили на своей шкуре, но только не придавали этому значения.

— Ха. Давно ты стал философом? — с ухмылкой проговорил Вейн, чуть выпуская немного перегара на свободу.

— Это не философия, это всего лишь наблюдение. — кратко ответил юноша и надкусил рядом лежащее яблоко.

— Давайте сменим тему. Я не переношу на дух всякие философские сказки и пророчества. — проговорил Джек, изменившись в лице. — По мне лучше разговоры о женщинах, роме и богатстве. — А о чем же еще может мечтать «вечно пьяный» пират?

— Да мы уже все это заметили. — добавил от себя Хорниголд с улыбкой.

— Делать то, что дальше собираешься? — спросил Тич, в то время как Джейкоб поставил ему очередную кружку пойла.

— Лауреано и Роджерса искать будешь? Мстить? — предположила Рид.

— Нет, месть не входит в мои планы. Так если на пути попадутся, то я их и прикончу. А сейчас это бессмысленно. Сегодня я буду праздновать возращение «домой». А завтра в Кингстон. Допрошу этого работорговца, в чьем доме меня оглушили. Может он знает, чего.

— Предлагаю, выпить. — Тич поднялся на ноги и поднял кружку.

— Поддерживаю. — произнес Джонсон и вместе со всеми встал и поднял кружку.

— За возращение нашего друга! За тебя, Эдвард! — хором пронеслось по таверне, заглушая чоканье кружек.

[1]Эшафот — помост для совершения публичной казни или для проведения наказании.

[2]Дюйм — не метрическая единица измерения расстояния и длинны. (1 дюйм = 2.5 сантиметра).

Глава 33: «Исповедь из-под палки»

29 апреля 1715 года.

Час ночи. Легкий холодный ветерок обдувает, свисавшую с последней площадки мачты, ногу капитана. На его лице проблескивает легкая улыбка, в зрачках его отражается белоснежная луна, что сияла над Тортугой. Незадолго до этого. Эдвард вывел корабль из порта и встал на якорь напротив берега, на котором юноша когда-то славно отдыхал. И упали его очи на, как ему казалось, двухэтажные хижины, на все знакомую таверну и ее столики, на тканевые палатки, что располагались у самой воды, на прекрасном светло-оранжевом песчаном берегу.

Тортуга спала. Ни в одном доме, ни в одном окошке не горел светоч, на улице никто не бродил. Особо «радостные» от возвращения Джонсона сейчас дремали на холодной земле, укрываясь кто-то пиджаком, кто-то сеном. Все хорошенько напились в прошлый вечер, но то ли алкоголь был не очень, то ли молодой человек научился пить. Тлелось то желание, что благоволило провалу в бытие с помощью очередной кружки горячительного напитка. Но хотелось на трезвую голову наслаждаться этой свободой, этим ветром и этим видом, касаясь всего этого кончиками своих пальцев.

Даже команда «Пандоры» спала в эту славную и тихую ночь. «Ведь все они люди» — пронеслось в голове капитана на очередной вопрос о различиях между ними.

— Как же все-таки я позабыл это чувство. — погладил свои волосы капитан и аккуратно оперся на мачту. — Чувство сладкого и обжигающего рома на своих устах и, конечно же, то легкое опьянение, что оно дарит. Как хорошо здесь, а сейчас — великолепно. Великолепной красоты луна, спокойная ночь, прохладный ветерок и я — жив здоров. Как хорошо, что у меня есть те люди, который истинно беспокоятся за мою давно, прогнившую душу, за мои глупые и слегка сумасшедшие мысли и цели. Их я с чистой совестью, что для меня удивительно, могу назвать настоящими друзьями. — уперся руками в площадку и медленно поднялся на ноги. — Какая все-таки хорошая ночь. — чуть отвернул голову, плюнул и спрыгнул на рею, что была чуть ниже площадки.

Эдвард побежал вдоль по реи и у самого ее конца оттолкнулся ногой от нее, развел руки в сторону, полетел вниз, сделав сальто, и благополучно вошел в воду, вниз ногами. Освежившийся капитан забрался на свой корабль, зашел в свою каюту и развесил мокрую одежду на стулья.

Через четыре часа начало светать, проснулись птицы, завопили куры с петухами, а на улицах Тортуги появились первые жаворонки. А через семь часов команда начала просыпаться и «выползать» из трюма не верхнюю палубу, где их уже ждал капитан. Он сидел на релинге, что был перед штурвалом уже в сухой одежде.

— Давайте просыпайтесь, приходите в себя, опускайте паруса, и мы поплывем в Кингстон.

Парни начали протирать свои глаза пальцами, чуть пришли в себя и стали готовить «Пандору» к отплытию. Эдвард спустился с релинга на мостик, обошел штурвал и взял его в свои руки. Чарльз поднялся по лестнице и занял свое уже родное место, рядом с Эдвардом. Пол же ходил по палубе и подгонял парней завязывать узлы, готовить паруса и прочищать пушки на всякий случай.

— Что они все так суетятся, то? — спросил чуть отчужденно капитан с легкой улыбкой на лице.

— Мы думали, что тебе не понравилось вчерашнее представление. — проговорил не уверенно Ламар.

— Ха. Забавно все же. Что такого, что все вы в одних штанах перепрыгивали пламя? Хотя до прыжка волосы у некоторых все же были на груди, а после от них не осталось и следа.

— Но мы же тебя толкали в пламя.

— Толкали? Да вы меня просто взяли за руки, и повели к костру, я перепрыгнул достаточно хорошо, как мне показалось, и побежал от греха к таверне. Вы меня все равно не догнали. — усмехнувшись закончил Джонсон, поправляя рукав своего плаща.

— Это правда.

— Эх, ладно. Поднять якорь! Все паруса!

«Пандора» сорвалась с места и с полными от ветра парусами поплыла в сторону Кингстона. На середине пути Пол забрался на мостик и встал рядом с Чарльзом, облокотившись на релинг.

— Что в Кингстоне-то делать будем? — проговорил боцман, смотря на серьезное лицо Эдварда.

— Мы зададим пару вопросов работорговцу в доме, которого меня и поймали.

— Ты хочешь отыскать Лауреано и Роджерса? Понимаю, я бы тоже такое не оставил без ответа. — продолжил Дюк наслаждаясь легкой качкой.

— Нет. Мне нужны ключи, а не Торрес с Роджерсом. Я всегда успею перерезать этим ублюдкам горла, но сейчас моей главной задачей не является месть. Только мешать будет. — с уверенностью ответил капитан, чуть поворачивая штурвал своими мозолистыми руками.

— Значит, мы продолжаем гоняться за золотом? — спросил с улыбкой на лице Чарльз с надеждой в голосе.

— Да, чувствую, что оно где-то рядом. Вот прямо перед нами, перед собой я вижу