Шрифт:
Закладка:
— Хорошо. — Оливер поставил инструменты на стол, пододвинул стул, уселся и начал макать иглу в сажу. — Я начинаю. — Оливер начал обводить контур слова. — Не больно, раз ты звука даже не издал? — озвучил свое предположение лекарь.
— Это и болью-то не назвать. Так легкое покалывание на груди чувствую. Ничего особенного.
— Удивительно. Даже феноменально, в некотором плане. Должно быть больно. Что же сделали с тобой в темнице?
— Расскажу после того как забьешь, в трюме. А пока продолжай.
Спустя пару часов Оливер закончил. Юноша поднялся со столешницы и посмотрел себе на красноватую немного грудь.
— Вот теперь хорошо. Спасибо, Оливер, как всегда безупречно.
— Теперь можно уже и рубаху надеть.
— Точно. Совсем отвык от нее.
— А я пока пойду. — произнес лекарь, убирая свои инструменты, и направился к дверям.
— Собери команду в столовой. Я сейчас оденусь и приду. А после я к тебе еще забегу. Нужно состричь все это. — поправил свои удлиненные волосы капитан.
Нортон кивнул и покинул капитанскую каюту чуть в спешке, а юноша приступил к разбору своей одежды на столе.
— Почти и высохла. — Эдвард взял и расправил свою рубаху. — Хотя и мятая. — швырнул ее на кровать, подошел к сундуку и достал оттуда новую белую льняную рубаху. — Вот это выглажена, правда, давно, но ничего. Жалко плащ чуть влажный, но ничего страшного. Можно и одеваться уже.
Юноша надел рубаху, поверх надел всю свою защиту: спина, наплечники и щитки на предплечья, все из твердой кожи акулы. А сверху всего этого накинул плащ застегнул все пуговицы, который заканчивались чуть ниже легких. Он всегда не застегивал две верхние пуговицы рубахи у самого горла.
— Еще и амулет нужно не забыть. В тюрьме эти ублюдки сразу забрали. — юноша бережно открыл крышку амулета и посмотрел на лицо Элизабет. — Любимая, я скоро приплыву… — боже, его голос только что дрогнул. Значиться не все эмоции покинули этого молодого человек.
Прислонил свой лоб к амулету, постоял бездвижно пару десятков секунд, и очень тяжело выдыхая надел подарок любимой. Затем юноша взял свою сумку с ножами и закрепил ее у себя за спиной, зацепив за ремень. Рядом с этой сумкой закрепил ножны с кобурой и припрятал кинжал. При этом виде, пернатый сообразил, что грядет, отпустил оголовье кровати и полетел к своему хозяину, на плечо.
Джонсон показался на палубе и направился в трюм. Медленно ступая по ступенькам спустился по лестнице в трюм и пошел в сторону столовой. За столом сидела вся его команда в гробовой тишине, оставив ему место посередке. Не обращая внимание на восхищенные и радостные взгляды, юноша прошел вглубь столовой, обошел стол и уселся на скамью.
— Ну что, парни, рады снова видеть мою потрепанную физиономию? — с легкой улыбкой на лице и с невероятным энтузиазмом проговорил юноша.
— Да! — загудели то, загудели.
— И я рад вас видеть.
— Эдвард, рассказывай, что делали с тобой в той темнице, и что произошло, когда ты отправился с Роджерсом в Кингстон? — взял на себя ведущую роль Пол, что сидел напротив.
— Хорошо. — чуть прокашлялся капитан, поправляя воротник рубахи. — Начнем с Кингстона. Мы встретились с Роджерсом в Гаване на центральной площади. Он сказал, что нужный мне ключ находиться в доме крупного работорговца, что живет в Кингстоне. — показал рукой в сторону своего попугая. — Я отпустил Рея на «Пандору», а сам сел на корабль Роджерса, и поплыли мы в Кингстон. Проникли сначала на территорию этого работорговца, там разобрался с охраной, и проникли в дом. Дальше я поднялся по лестнице на второй этаж, открыл двери в залу, в которой и должен был храниться ключик. И когда я открыл двери и передо мной неожиданно появился Лауреано. Секунда — и мне прилетает удар по голове сзади, и я отключился. Затем я проснулся в камере, вися на цепях, что закреплены на моих запястьях. На груди у меня кровоточила рана, которую все вы видели. — чуть отодвинул рубаху Джонсон, демонстрируя свое клеймо. — Я увидел Роджерса за железными прутьями. Он посмеялся и на этот противный звук пришел сам губернатор Кубы, Лауреано. Ну и стал он вымещать на мне всю свою злость, что скопилась в нем из-за меня. Я отключился сразу как они ушли. С семи утра до восьми вечера меня отпускали «погулять». Отцепляли кандалы с моих рук и давали свободно побродить. По началу, один раз вроде, я попытался сбежать. Уже даже не помню, как, но помню, что меня сразу же за яйца схватили. Ну и так скажем понятным языком объяснили, что так делать не стоит. Наказывали. После первой недели я смог свыкнуться с мыслю, что скоро меня ждет эшафот[1]. И чтобы унять свои переживание начал чуть тренироваться и медитировать, стараясь не впасть в безумие. Когда я чем-то не устраивал охрану, меня избивали. Если громко дышал — избиение, сказал что-то громче, чем надо — избиение и так далее. Даже за косой взгляд избивали. Из-за этих «игр» чуть меньше стал чувствовать боль. Оливер подтвердит. — немного покачал головой названный. — Довольно часто в этих «игра» солдатики использовали ножички, наблюдая за моим лицом. Ради веселья. То в грудь, то в бок, то в живот, то в спину воткнут. Вот так я и жил все эти два месяца. И вот настал сегодняшний день. Шум за стенами с самого утра, и ядро пробивает стену, на которую я опирался как раз в том месте, где цепь с правой руки крепилась к стене. Затем я вырвал цепь, что держала мою левую руку, и рванул к свободе, по коридору. Встретил Джека в окружении солдат, помог ему, встретил Андреса, тот самый солдат, который вместе со мной сбежал. Пока с нами побудет. — возник галдеж у выхода. — Попрошу не кошмарить его. Лучше поговорите, выясните все сначала. Вернемся к побегу. После встречи с Андресом мы все вместе побежали искать Вейна, что по рассказам Джека был в другом крыле. Удивительно, что Рекхем оказался прав, и мы смогли отыскать Вейна. Помогли ему отбиться от испанцев и выпрыгнули из дыры в стене. А дальше вам уже известно. — чуть развел руки в стороны юноша. — Вот моя история. А вы что делали в это время?
— Мы? А. — чуть замешкался квартирмейстер, полностью погрузившись в рассказ своего генерала. — Когда к нам
