Персефона посмотрела ему в глаза и увидела в них добродетель, которой не обладала его жена. Как бы он ни старался уважать ее, его жена этого не делала. Она была удивлена этой мыслью, хотя чувствовала, что это правда, и ей стало интересно, чувствовал ли это Аид, когда смотрел на души.

– Я не стану требовать от тебя обещания, которое должна дать она, – сказала Персефона, и затем ее взгляд упал на маленького мальчика. – Можешь играть. Я только хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

– Мы благодарны вам, миледи, – сказал мужчина, уводя жену и ребенка.

Персефона смотрела им вслед, не в силах отвести взгляд. Она бы не сказала, что могла видеть их души, но она понимала их – этот человек был трудолюбивым и честным, но его жена носила в сердце ненависть, и это делало ее злой и ожесточенной. По своей сути она не была такой уж плохой, но она всегда искала кого-то, на кого можно было бы возложить вину за свою боль.

В конце концов, она проклинала свое имя.

– С тобой все в порядке, Сефи? – спросил Гермес, приблизившись.

– Да, – солгала Персефона, но это было легче, чем сказать правду, которая казалась сложной и запутанной, бушуя внутри нее, как ужасный шторм. – Вы прошли через туннели?

– Я прошел, – сказал Гермес, и по выражению его лица Персефона поняла, что там именно то, чего они боялись. – Там ужас, Сефи.

Ее желудок сжался.

– Ты же не думаешь, что… они что, все погибли?

– Я не знаю. Аид все еще там, – сказал Гермес и на мгновение остановился. – Дионис будет сломлен.

Персефона не очень хорошо знала этого бога, но с тех пор, как встретила Ариадну, узнала о нем больше. Она знала, что он потратил много лет, помогая женщинам сбежать из ужасных условий, только для того, чтобы теперь они умерли жуткой смертью от рук Тесея.

– Я ненавижу его, Гермес, – сказала Персефона.

– Я тоже, Сефи, – ответил он. – Я тоже.

Илиас прибыл последним, с ним была лишь малая горстка людей.

– Это все? – спросила Персефона, сбитая с толку, потому что все остальные группы были намного больше.

– Нет, – сказал он. – Довольно многие отказались уходить.

– Отказались? – переспросила Персефона.

– Я сказал им, что произойдет завтра, что Тесей планирует напасть, – сказал Илиас. – Но они не хотели покидать Афину.

– Это ее храм, а не сама богиня, – воскликнула Персефона и сразу же расстроилась.

– Не буду притворяться, что понимаю их, – сказал сатир. – Но это усложняет завтрашний день.

Черт.

«Битва должна служить какой-то цели, а не кровопролитию», – сказала Афина, когда Персефона в последний раз видела ее у Фив. Это было еще до битвы олимпийцев, и ни она, ни Гестия в ней не участвовали. Теперь Персефона задавалась вопросом, изменит ли богиня свое мнение, особенно если ее последователи столкнутся с ненужной и насильственной смертью.

– Что же нам делать? – спросила Персефона.

– Мы поговорим с Аидом, когда он вернется, – сказал Илиас. – Возможно, если другие храмы будут разрушены, этого будет достаточно, чтобы привлечь внимание Афины.

Персефона нахмурилась, но согласилась. Ее беспокойство вернулось – ей снова напомнили, как долго отсутствовал Аид.

Она отвлекала себя делами, раздавая воду и готовя закуски. В конце концов она обнаружила, что сидит у подножия лестницы и выращивает полевые цветы, чтобы сделать венки для детей, которые собрались вокруг нее и развлекались ее волшебством. Гармония присоединилась к ней, и по ощущению ее магии, теплой и сияющей, Персефона могла сказать, что она использовала ее для поддержания мира в переполненном людьми помещении.

Когда смертные освоились, все стихло. Дети отправились спать, и Персефона поднялась на ноги вместе с Гармонией.

– С тобой все в порядке, Персефона? – спросила богиня.

– Нет, – ответила она, встретившись с ее мягким взглядом. – Если я не отвлекусь, думаю, я могу сломаться.

– Это нормально – сломаться, – сказала Гармония. – Отвлекись, пока не наступило завтра.

Персефона почти поддалась. Слезы уже обжигали ее глаза, но затем она почувствовала прилив магии Аида, и ее сердце подпрыгнуло в груди только для того, чтобы тут же упасть в низ живота – Аид появился посреди комнаты с женщиной на руках, безвольно повисшей без сознания.

Персефона подбежала к нему.

– Геката! – рявкнул Аид, опуская женщину на пол.

– Что случилось? – спросила богиня, мгновенно появляясь рядом с ним.

– Я не знаю. Я нашел ее в туннелях, – сказал Аид. – Ее зовут Найя.

Найя.

Персефона узнала ее – она запомнила Найю во время короткого визита в туннели Диониса, хотя сейчас безжизненная менада едва ли походила на саму себя: ее лицо было бледным, а губы синими.

Геката приложила руку ко лбу Найи, а затем к ее груди. Через несколько секунд изо рта Найи потекла струйка воды, но это не помогло.

– Неси ее сюда, – сказала Геката, поднимаясь на ноги.

Аид взглянул на Персефону и пошел за Гекатой, исчезая за занавешенной зоной, которую Геката отвела под лазарет. Он положил Найю на один из тюфяков, пока Геката готовила какое-то горькое лекарство.

– Она единственная, кто выжил? – спросила Персефона.

– Есть еще участки туннеля, которые я не проверил, – ответил Аид. – Я вернусь туда. Надеюсь, мы сможем обследовать больше территории и найти больше выживших.

– Есть ли шанс, что кто-то еще спасся?

Она подумала об Ариадне, Федре и ребенке.

– Пожалуйста, скажи, что это возможно, – взмолилась она.

– Это возможно, – сказал Аид. – Мы можем попытаться связаться с подземкой и посмотреть, откликнется ли кто-нибудь, но при отключенной связи это будет намного сложнее.

Взгляд Персефоны упал на женщину. Когда она смотрела на нее, ей казалось, что ее душа находится под водой, как будто ее тело до сих пор было в туннелях. Она понимала, что это значит – быть между небом и землей.

Найя еще не решила, остаться или уйти.

– Я сделаю все, что в моих силах, – сказала Геката. – Остальное зависит от нее.

Персефона вышла из занавешенной комнаты, и Аид последовал за ней.

– Ты в порядке? – спросил он и, обняв за талию, притянул к себе.

– На этот вопрос сложно ответить, – сказала Персефона.

– Прости, что снова покидаю тебя, – сказал он.

– Я могла бы помочь, – предложила Персефона.

Аид покачал головой:

– Дело не в том, что я не хочу твоей помощи или не нуждаюсь в ней, – сказал он. – Но я не хочу, чтобы ты видела то, что видел я.

Она поняла, поверив ужасу в его глазах.

– Я люблю тебя, – сказала Персефона, закрывая глаза и ощущая его губы у себя на лбу.

– Я люблю тебя, – ответил Аид. – Отдохни, дорогая. После сегодняшнего вечера такого шанса уже не будет.

Когда он отпустил ее, она почувствовала, что вот-вот упадет без сил, но сумела удержаться на ногах, наблюдая, как он пересекает комнату и направляется к Илиасу, Гермесу и Артемиде. Когда они ушли, она поднялась по лестнице в кабинет Аида, прислонилась к двери и зарыдала.

Персефона проснулась от легкого