– Возможно, теперь, когда прибыл Аполлон, он изменит свое мнение.

Но Аид знал, что даже она не верила в это.

– Мы все еще считаем погибших, – сказал Илиас. – Но число приближается к тысяче, и многие числятся пропавшими без вести.

После своего разговора с Хароном Аид послал сатира собрать информацию о состоянии Новых Афин. Хороших новостей не было.

– Мы больше не являемся частью материка, – сказал он. – Город превратился в остров, окруженный Эгейским морем, что технически делает его территорией Посейдона.

Этого и опасался Аид, хотя роль брата в этом деле показалась ему подозрительной. Посейдон всегда хотел править сам, поэтому было странно, что он пошел на такое, чтобы увидеть на троне кого-то другого, даже если это был его сын.

В результате разделения были разрушены в основном крупные здания. Акрополь, Парфенон и Александрийская башня – все они пали. Больнице также причинен значительный ущерб, хотя она все еще работает, если только не выйдет из строя генератор. Остальная часть Новых Афин погружена в полную темноту.

Аид молчал, обдумывая услышанное. Информация, предоставленная Илиасом, была достаточной, но слишком общей.

– Если мы собираемся помочь тем, кто в этом нуждается, нам нужно иметь лучшее представление о том, что происходит на местах, – сказал Аид.

– Я могу связаться с несколькими людьми из «Беззакония», – сказал Илиас.

– Они все еще на месте?

– Пока что, хотя у меня такое чувство, что Тесей жаждет уничтожить все, что напоминает ему о богах, особенно тебя.

– Я польщен, – сказал Аид. – Но если это так, то встречаться там небезопасно. Я думаю, тебе следует позвать их сюда.

– Как пожелаешь, – сказал Илиас.

Аид не хотел этого, но у него не было выбора, потому что он знал, к чему это приведет. Тесей нацелился на каждого, кто был верен богам, и, если они не позаботятся об их безопасности, он казнит их.

Тесей хотел, чтобы не осталось ни одного верующего, кроме тех, кто преклонялся бы перед ним, хотя Аид предложил бы ему найти хоть одного человека, который не верил бы – или не боялся – смерти.

– Позови меня, когда вернешься, – сказал Аид и удалился из кабинета в свои покои.

Когда он вошел в комнату, то увидел, что Персефона лежит на боку, спиной к двери. Он подумал, что она, должно быть, спит, но, когда он подошел к кровати, она повернулась к нему лицом.

Аид не мог отвести от нее взгляда. Персефона была прекрасна. У нее была розовая кожа и растрепанные волосы. Она выглядела сонной, как будто только что проснулась.

– Я тебя разбудил?

– Я не знаю, – ответила она. – Я не помню, как спала.

Наверное, потому, что она была слишком измучена.

Он присел на край кровати и положил руку ей на бедро. Она была теплой под его рукой, и ему пришлось сопротивляться желанию лечь рядом с ней, потому что если бы он это сделал, то не встал бы до утра.

– Куда ты ходил? – спросила Персефона.

– Пока никуда, – ответил Аид. – Я разговаривал с Илиасом. Я попросил его связаться с кое-какими парнями. Нам нужно получить представление о том, что происходит в мире, и лучший способ – через «Беззаконие».

Персефона села, сбросив с себя одеяло. Казалось, ее не волновало, что она полностью голая, и, хотя Аид наслаждался открывшимся видом, это мешало ему сосредоточиться на чем-либо, кроме его растущей эрекции.

– Можно мне кончить? – спросила она.

Аид ухмыльнулся:

– Обычно, когда ты спрашиваешь меня об этом, я уже внутри тебя.

Персефона встала на колени. В таком положении она стала выше, и ее груди оказались на одном уровне с его лицом.

– Если ты скажешь нет, то, возможно, никогда больше не окажешься внутри меня.

Веселый огонек в глазах Аида погас, и он приподнял бровь, бросая вызов ее угрозе:

– Как будто ты можешь обойтись хотя бы один день без моего члена.

– Не стоит недооценивать меня, дорогой.

– Как бы то ни было, никому из нас не придется об этом узнавать, – сказал он, притягивая ее к себе на колени.

Он втянул в рот один из ее сосков. Персефона вскрикнула, обхватив руками его лицо. Он мрачно усмехнулся и отпустил ее:

– Я не собирался тебе отказывать. Хотя я бы предпочел, чтобы ты поспала.

– Ты же знаешь, я не буду спать, – сказала она.

На этот раз ее зубы и язык пробежались по его уху. Аид вздрогнул, его руки крепче сжали ее талию.

– Нет, – сказал он и отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо. – И если бы я покинул тебя, я бы вернулся и увидел, что весь мой виски выпит.

– Кто-то же должен его выпить, – сказала Персефона, многозначительно постучав его по носу.

Аид не думал, что она заметила, но, конечно, она была права. Он не пил с тех пор, как вернулся из лабиринта, и не знал почему. Не то чтобы он не пробовал, но каждый раз, поднося стакан к губам, колебался. Аид чувствовал себя нелепо. Алкоголь на него не действовал, так почему же он чувствовал себя таким затравленным каждый раз, когда брал в руки бокал?

Персефона придвинулась ближе и поцеловала его.

– Я смеюсь не над тобой, – прошептала она.

– Я знаю, – сказал Аид, его пальцы легли веером на ее талию. – И я знаю, что должен отпраздновать свое воздержание, но я боюсь того, что будет дальше.

– Что будет дальше? – спросила Персефона. Ее голос был хриплым, но смущенным.

– Я не знаю, – ответил он. – Что-то похуже. Может быть, гнев.

Так было всегда – когда заканчивалось одно, на его место приходило другое.

– Аид, – прошептала она. – Откуда это берется?

– Я всегда находил способ справиться со своей болью, – сказал он. – После Титаномахии я был изолирован, а теперь я словно оцепенел. Я справился с первым, проявив жестокость, и теперь я пью. Так что же будет, если я перестану?

Персефона посмотрела ему в глаза и прижала руку к его сердцу.

– Ты сейчас чувствуешь оцепенение?

– Нет, – сказал Аид. – Не тогда, когда ты так близко.

Она вцепилась пальцами в его рубашку, ее дыхание касалось его губ.

– Тогда, возможно, ты уже нашел себе другой порок.

Аид появился в «Неночи» вместе с Персефоной, Илиасом и Гермесом. Он пока не собирался объявлять о себе, ему было любопытно услышать, что будет сказано в его отсутствие – вероятно, что-то гораздо более полезное, чем то, что он услышал бы, появившись открыто.

Он посмотрел на Персефону и прижал палец к губам, прежде чем переключить свое внимание на членов «Беззакония». За стойкой бара, склонившись над своими напитками, сидели двое – пожилой мужчина по имени Птолемей и молодой по имени Йорн. За стойкой бара устроилась женщина. Ее звали Стелла. Неподалеку на диване сидели еще трое – Маделия Релла, Леонидас Нассо и Дамианос Виталис.

– Говорят, что мы полностью отрезаны от остального мира. Здесь нет даже