Шрифт:
Закладка:
Туристы! Везде пролезут, как мыши!
- Уходите оттуда! – заорала я так, что сорвала голос, и принялась бешено махать руками.
Моё появление на лодке произвело впечатление – туристы быстро приняли нормальное положение, встав на ноги, и так же быстро принялись улепётывать, но я-то видела, что происходит нечто страшное…
Лодка летела прямиком в берег, и лишь в последний момент я успела вывернуть её и заглушить мотор. А потом с ужасом смотрела, как исторический памятник – Рондебрюкке, что на озере Форгензе – рушится прямо на глазах. Рассыпается по камешкам, превращаясь из Круглого моста в два каменных язычка, которые сиротливо поднимаются с противоположных берегов.
Теперь портала между мирами не существовало. И теперь я не могла вернуться к Брайеру, и не могла спасти его.
Теперь мы были разлучены навсегда.
Эпилог
- Мариш, ну так нельзя, - тянула Анька. – Ну не, совсем нельзя. У тебя же сегодня выходной…
Она только что закончила экскурсию с очередной группой и теперь сидела на скамеечке возле замковой стены, болтая ногами и уплетая мороженое.
- Мой выходной. Как хочу, так и провожу, - сказала я спокойно, продолжая обрывать увядшие бутоны с розовых кустов.
Черенки прислали из Швейцарии год назад – в подарок музею. К подарку прилагалась фотография сорта, и у меня защемило сердце, когда я её увидела – розы на фото были так похожи на те самые швабенские розы, что обвивали замок Спящего красавца.
Я сама вызвалась рассадить черенки, и согласилась сделать это совершенно бесплатно, чему мадам Шпек была очень рада – не пришлось нанимать садовника.
Розы я высадила вдоль стен, и они прекрасно прижились, в первый же год превратившись в пышный вьющийся куст. Здесь же я высадила хмель, и ухаживала за садом с таким старанием, что получила от мадам Шпек устную благодарность.
Но мне не нужны были её благодарности. Я смотрела на розы, увитые хмелем, и вспоминала о встрече с Брайером фон Розеном. Пусть любовь не сбылась, но у меня остались воспоминания. А их-то никто не сможет отобрать.
- Я бы на твоём месте нашла занятие поинтереснее, - заявила Анька, доедая мороженое.
- А я бы на твоём месте не проводила несогласованные экскурсии, - не осталась я в долгу.
- Ой, Мариш, ну ты долго будешь меня за это пилить, - заныла подруга. – Кто же знал, что турики окажутся такими чоканутыми?
- Просто надо было делать свою работу, а не пытаться положить деньги в кармашек, - ответила я.
- Да ладно, старушка, - Анька не умела долго переживать по поводу того, что уже было сделано. – Ну, подумаешь, развалили они этот мост… Он и так бы скоро рухнул. Сам, без чужой помощи.
- Анька, Анька… - покачала я головой.
- Замок стоит – это главное, - оптимистично объявила она. – А вот ты, Мариш, здорово переменилась после этого.
Я предпочла ничего не услышать, продолжая собирать розы и одновременно подрезать ветки, формируя куст.
- Мариш, ну не считай меня за дуру, - привычно затянула Анька. – Мы же подруги? Подруги. Какие у тебя могут быть от меня секреты?
- Никаких секретов нет, - коротко ответила я, не желая продолжать разговор.
- А вот и есть, - обиделась она. – Я же вижу, Мариночка, что ты после того, как мост упал – совсем с катушек съехала.
- Спасибо, - съязвила я, но Анька сарказма не поняла.
- Ты и раньше была со странностями, а теперь совсем пугаешь, - продолжала она. – С портретом барона разговариваешь, зачем-то за лавку сувениров лазала. Ты что там искала? И замок обыскивала…
- Анюта, шла бы ты, - не выдержала я, - купила бы ещё мороженого.
- Зря ты так, - она поднялась со скамеечки и достала из новой сумочки «под Дольче и Габбана» банковскую карту. – Пойду ещё мороженого куплю. С тобой разговаривать – никаких нервов не хватит. Вот расскажу Шпекачке, что ты с портретом общаешься…
- И тогда меня отправят в психушку, - подхватила я, - а тебя через месяц выкинут из квартиры за неуплату, потому что перехватывать без отдачи будет уже не у кого.
- Шантажистка!.. – буркнула Анька и удалилась с видом оскорблённой принцессы.
Сумочка, кстати, была моим подарком. Взамен той, которую я (по официальной версии) потеряла во время погони за вандалами, устроившими на Рондебрюкке фотосессию.
Тогда меня посчитали за героиню, и госпожа Шпек даже выписала мне премию за бдительность. Анька понимала, что всё было не совсем так, как я рассказывала, но помалкивала, потому что рыльце было в пушку.
Первое время я надеялась, что мост отреставрируют, и я смогу снова попытаться попасть в Швабен времён Брайера фон Розена, но первый же конкурс на реставрацию был полностью провален – специалистов, которые могли бы восстановить уникальную работу из сланцевого камня, попросту не нашлось. Как не нашлось и подходящего материала. Выяснилось, что мост был построен из камня, аналогов которому нет во всей Европе, и не понятно, откуда материал для постройки был завезён.
Так я второй раз попрощалась с Брайером навсегда.
Моя жизнь потекла в прежнем ритме, и пусть я изменилась внешне – избавилась от очков и перестала носить мешковатые джинсы, но в душе осталась той же самой Мариной Крошкиной, которой больше нравилось общаться с призраками прошлого, разглядывая портреты пятисотлетней давности, чем общаться с живыми людьми. Хотя, нет, не так. Для меня портрет Брайера был живее всех живых, и я не согласилась бы обменять общение с ним на целую толпу своих современников.
Были моменты, когда я начинала сомневаться – произошла ли встреча с Брайером на самом деле или мне всё приснилось, почудилось, показалось… Но я проверила южную стену – и обнаружила там собачий лаз, тот самый, через который мы пробирались с малышом Сигибертусом. Забавно, что сначала я познакомилась с ним, когда он был столетним стариком, а потом узнала его мальчишкой… Ещё я обшарила все ниши на первом этаже и обнаружила в одной из них проржавелый до дыр баллончик из-под перцовки. Он закатился в щёлку между разъехавшимися каменными плитами.
Значит, всё это было правдой – моё путешествие между мирами и встреча со Спящим красавцем.
Несколько месяцев я провела в местной библиотеке, перелопатив кучу хроник, мемуаров и старинных рукописей, в надежде обнаружить хоть какие-то сведения о Брайере Хагеботьере
