вот пришлось – и не сплоховала.

- Речь о какой-то ведьме? – вмешалась фея Канарейка.

- Карабос, - бросила я ей через плечо.

Наконец, мне удалось приподнять рубашку на груди Брайера, и я с радостью увидела, что никакой раны от арбалетной стрелы нет и в помине.

- Как же ты напугал меня, глупенький, - сказала я, целуя его в щёки и лоб. – И как же я зла на тебя, герой ты дубиновый!

Но он лежал, закрыв глаза, и роняя голову. Правда, дышал – но дыхание было тяжелым и прерывистым, а черты лица заострились и стали похожи на восковую маску.

- Брайер, ты как? – спросила я тревожно.

Раны нет, почему он не приходит в себя? Может, Крабасиха устроила что-то пострашнее?

Но в это время колдун зашевелился и открыл глаза, щурясь, как против света.

- Кто здесь? – спросил он слабо. – Моя прекрасная фея, как вы вовремя… и в то же время не вовремя… Какая жалость, что у меня темнеет в глазах, и я не могу вас рассмотреть… А ведь вы удивительно красивы… И как пахнет розами… Вы восхитительно пахните розами…

- Что за бред ты несёшь? – перепугалась я. – Брайер! Это же я! Ты меня не узнаёшь? Что она сделала с тобой?

- Отравила, - деловито подсказала Канарейка, присаживаясь рядом на корточки и поднимая правую руку Брайера.- Я вижу, тут валяется отравленный дан-мой, а у юноши - ранка на пальце. Вот тут, посмотрите, - она указала мне на кровавое пятнышко на подушечке безымянного пальца колдуна. - Юноша укололся, и боюсь, яд уже распространился по телу.

- Они украли мой чехол, - пожаловался Брайер, слепо шаря рукой и ощупывая мои плечо, щёку. – Я схватил варган, укололся… Карабасиха сказала, это – проклятье смерти… Ну вот, я же говорил, что это – розы, - он снял с моей щеки лепесток шиповника и поднёс его к губам. – Волшебный запах…

- Плохо дело, - сочувственно закивала Канарейка. – И доза яда такая огромная. Какой надо быть злюкой, чтобы ударить по такому красавчику столетней дозой. Жаль, но он умрёт.   

- Что значит – столетняя доза? – мне показалось, что я сошла с ума, как говорила Анька.

- Такое количество яда рассосётся только через сто лет, - пояснила Канарейка. -  Но где взять эти сто лет? Люди живут так мало, и старятся так быстро…

- Что? – мне показалось, что я ослышалась. – Кто сейчас правит?

- Его величество король Этельред, - подсказал мальчишка с готовностью.

Этельред… который умер сто лет назад… был отравлен…

- Это невозможно… - еле выговорила я.

Потому что это и правда было невозможным. Это был Брайер, это был Запфельбург, но не те, что я знала. Это всё было сто лет назад… Я попала в Швабен столетней давности… В тот день, когда Брайер праздновал день рождения. Были гости, звучала музыка, все веселились и радовались, пока Карабос, Мертен и Тедерик не попытались убить именинника - Брайера Хагеботьера Розена фон Розена… Попытались, но не смогли, потому что появилась фея… И эта фея, оказывается – я…

- Конечно, невозможно, - подхватила Канарейка. – Люди – слабые существа. Жаль, что его не спасти. Такой красивый юноша… Умрёт во цвете лет.

- Не умрёт, - сказала я жёстко, наклонилась и поцеловала Брайера в губы – так, как мне хотелось поцеловать его с самого начала.

Ничего не боясь, позабыв обо всём, не прощаясь, не встречаясь, а просто так, будто у нас с ним было одно дыхание на двоих. Одна душа на двоих.

Его губы дрогнули под моими губами, и он сжал в кулаке прядь моих волос, словно боялся, что я исчезну.

Я целовала и целовала его, и никак не могла остановиться, пока совсем не задохнулась. Колдун потянулся за мной, но не смог подняться, и я обняла его покрепче.

- Я уже на небесах, наверное? Знал бы, отправился туда пораньше…– сказал он и слабо усмехнулся.

Он шутил даже перед смертью, этот невозможный человек.  

- Всё хорошо, - сказала я, укачивая его, как маленького ребёнка. – Я пришла спасти тебя, и я тебя спасу. Понял? 

- Я знал, что вы придёте, - голос его становился всё тише, а дыхание всё натужнее, но он говорил и держал прядь моих волос, не отпуская. - Только как бы мне хотелось, чтобы это я спас вас, а не наоборот…

- Хвастун, - сказала я, еле сдерживая слёзы.

- Но вы ведь теперь останетесь со мной? Навсегда, моя фея… Только вы и я…

Остаться с ним… У меня сердце перевернулось. Я бы осталась, Брайер, честно. Но если останусь, то ты проснёшься и не найдёшь свою фею…

Не найдёшь фею!

Я вздрогнула, потому что всё стало ясно, как день. Если я не потороплюсь вернуться, то Шпиндель проснётся через сто лет и не найдёт фею, то есть меня. Потому что меня уже не будет на свете.

Вряд ли я хотя бы месяц проживу в этом мире без него, в компании с Карабасихой и Мертеном. Меня просто уничтожат. Или я благополучно скончаюсь от старости. Или встречу Брайера в компании самой себя уже столетней старухой…

А как я встречу саму себя, если останусь здесь?..

Тогда Брайер, вообще, не проснётся? Или Карабос найдёт другую принцессу? И Брайер будет искать по свету свою фею, и не найдёт, потому что феи нет, есть Марина Крошкина…

Как всё запутано! Лучше бы мне просто поторопиться, пока луна на небе!

– Всему своё время, Брайер, - сказала я, снова целуя его. - Время всё расставит на свои места. Ты не умрёшь, я не допущу этого.

- В ваших объятиях мне и умереть приятно, - продолжал шутить он – Кто вы, прекрасная незнакомка? Я впервые вас вижу… вернее, не вижу… но такое чувство, что знаю…

- Молчи, - сказала я, положив указательный палец ему на губы. – Тебе надо поспать. Закрывай глаза, а я спою тебе колыбельную песню. Ты уснёшь и проспишь сто лет. А потом я приду и разбужу тебя, ты откроешь глаза, проснёшься, и твоя жизнь начнётся сначала.

- Вы придёте? – прошептал он последним усилием. – Вы вернётесь?

- Конечно, - заверила я его. – Ведь я люблю тебя. Всегда любила и всегда буду любить.

Пальцы его разжались,