его титул барона…  

– Когда он приедет? – опять перебила я. - Вы его видели? Он молодой?

- Кто? Фон Хопфен?

- Да нет же! – почти закричала я в трубку. – Шпек! Который барон!

- Спокойнее, спокойнее, - засмеялся адвокат. – Понимаю ваше волнение, но вы всегда стремитесь узнать то, что узнавать нет смысла. Господин Шпек сообщил, что пока не может приехать, дела предпочитает вести на расстоянии, и разглашать его личные данные я не вправе. Сосредоточьтесь на работе, пожалуйста. И если будут проблемы – сразу звоните.

Как будто можно было успокоиться после такого!

Я прошерстила весь интернет, отыскивая информацию о Брайане Шпеке, но ничего не нашла.

Прошёл день, два дня, неделя, я ждала хоть какого-то известия от таинственного Шпека, но ничего не происходило.

Снова разочарование.

Мне было обидно до слёз, но времени на обиды не было. Подходил срок проведения костюмированного фестиваля в честь Спящей красавицы, и я полностью ушла в работу, чтобы поменьше думать о том, чего никогда быть не могло.

В этот раз организацией фестиваля занималась я, и всё проходило так, как я считала нужным. Во-первых, было потрачено в три раза больше обычной суммы на оповещение о фестивале в СМИ – не только в местных газетах и на местном телевидении, но и в региональных, и в интернете, где были задействованы популярные блогеры. Во-вторых, на открытие были приглашены представители администрации и местные фолк-группы. В-третьих, были учреждены призовые номинации на лучший костюм и лучшую картину пленэра, по итогам голосования посетителей.

Каждый год на фестиваль приезжали художники и писали Запфельбург, располагаясь прямо на лужайке перед замком. Потом все картины фотографировались и хранились в каталоге музея.

Обычно фотографиями и составлением электронного каталога занималась я, и сейчас я не видела никаких причин, чтобы это менять, хотя Анька и ворчала, что директору музея не надо прыгать с фотокамерой между маргиналов.

Но я любила эту суету в толпе странных, немного не от мира сего людей. А теперь полюбила ещё больше, потому что так можно было отвлечься, перестать думать о Брайере фон Розене.

День фестиваля выдался солнечным, как раз для праздника, и я неторопливо ходила от мольберта к мольберту, отыскивая нужный угол, настраивая фокус на своей «зеркалке».

Играла музыка, люди веселились, танцевали и раскупали сувениры – фонарики с логотипом в виде розы, статуэтки Спящей красавицы и Прекрасного принца, и всё было мирно и хорошо, и даже спокойно.

Адвокат ведь посоветовал мне успокоиться.

Я перешла к очередной картине и остановилась, как вкопанная.

Потому что это явно был не рисунок с пленэра. На всех картинах изоражался замок, а на этой – только Розовая комната. На постели под полуопущенным балдахином спал прекрасный юноша, а его будила такая же прекрасная девушка, наклоняясь, чтобы поцеловать.

Но вся штука была в том, что в девушке я сразу узнала себя, а в Спящем красавце – Брайера!

Я смотрела на картину, не веря собственным глазам, а потом спросила тихо, непонятно к кому обращаясь:

- Чья картина?

- Моя. Тебе нравится? – ответил такой знакомый голос, и это было настоящим волшебством.

Мне показалось, будто замок закачался вместе с лужайкой, как на волнах. Руки сами собой разжались, и я чуть не уронила фотоаппарат, но вовремя спохватилась. Не обманывай себя, Марина… Но голос так похож…

Надо было обернуться, а я никак не могла заставить себя это сделать. Сейчас я оглянусь и увижу… совсем не того, кого хочу увидеть… И будет ещё одно разочарование в копилочку Марины Крошкиной… Ещё одно…

- Могу подарить, - продолжал тем временем волшебный голос. – Для такой милой крошки ничего не жалко.

Крошка?..

Нет, тянуть больше не было никаких сил, и я оглянулась – медленно, продлевая минуты надежды…

Передо мной стоял Брайер. Настоящий, живой Брайер фон Розен. Только не тот юноша на красных каблуках, которого я помнила, а вполне себе взрослый мужчина – с модной лёгкой бородкой, в джинсах и белой футболке. Он держал в руке кисти и палитру, и улыбался. А вот улыбка осталась точно такой же, как и была – задорной, немного легкомысленной и чуточку мечтательной.

- Какая… странная картина, - ухитрилась произнести я, пожирая Брайера в джинсах взглядом.

Это – настоящий Брайер? Или они просто похожи? Бородка и современная одежда сбивали с толку, но улыбка…

- Ну да, я немного нарушил ваши правила, - согласился он, жестикулируя точно так же, как Брайер. – Но я – художник, я хочу рисовать только то, что хочу. Сначала собирался написать замок, но потом вспомнил одну старинную легенду – о колдуне, которого предали все, но спасла прекрасная принцесса. Они были разлучены судьбой, но колдун прошёл сквозь миры, чтобы воссоединиться со своей возлюбленной.

- Как пафосно, - прошептала я, и всё-таки уронила «зеркалку».

Художник оказался проворнее, и подхватил мой фотоаппарат, не дав ему разбиться.

- Поосторожней, Фея Заколдованных Роз, - сказал он, повесил фотоаппарат через плечо и добавил: – Да, это я. Твой спящий красавец, которого ты спасла. Я не слишком изменился?  - он повернул голову вправо, а потом влево, предлагая мне полюбоваться собой. – Может, сбрить бороду? Мне кажется, я с ней немного смешно выгляжу. А вообще…

- Просто помолчи пару минут, - попросила я, встала на цыпочки и поцеловала Спящего красавца прямо в губы.

Я совсем позабыла, что мы находимся на поляне, в толпе людей, в самом центре фестиваля. И когда мы с Брайером оторвались друг от друга, первое, что я увидела – обалдевшее лицо Аньки, которая как раз вела группу туристов, и теперь смотрела на нас, открыв рот.

- Так и знала, что этот портрет – подделка, - кисло сказала одна из туристок и указала на Брайера: - Вот она, натура. Перед нами стоит.

Но остальные были ничуть не разочарованы и сразу подняли сотовые телефоны, чтобы сфотографировать ожившего фон Розена.

Анька, наконец-то, смогла закрыть рот, но вытаращила глаза, и во взгляде её были тысячи вопросов.

Но мне не хотелось отвечать никому. Не сейчас. Вот только не сейчас. Увести Брайера, зацеловать до полусмерти, задушить в объятиях – вот что сейчас было важно. И расспросить, конечно! Как он попал в наш мир и почему столько медлил!..

Только этот хвастун совсем не собирался уходить. Оказавшись в центре внимания, он улыбнулся от уха до уха и помахал рукой, позируя для фотографий и нежно прижимая меня