меняться, Гин потёр глаза руками и вымученно улыбнулся. — Прости, милая. Ты бесподобна, и явно желаешь помучать меня этим видом, но… Я головой сейчас не здесь.

— Беспокоишься за Каю? — догадалась Валанди. Она присела рядом и накрыла ноги плащом. — Ничего я не мучаю тебя, — пробурчала себе под нос. Подумала, как бы подбодрить его, но ничего в голову не шло.

— Да, мне кажется подозрительным, что они ушли… вместе. Не то, чтобы я не доверяю Заку, но Кая же как ребёнок, — чувствуя, как сам себя начинает накручивать, туманный смешно встряхнул головой, посмотрел на Валанди и улыбнулся уже живее. Его рука медленно и нежно коснулась щиколотки и погладила её, явно намекая на: — И ты считаешь, что, показывая мне свои ножки, не мучаешь? Ах, милая Валанди, знала бы ты, как это не так, — и, усмехнувшись, он чуть опустил плащ, но лишь чтобы поцеловать её коленку, специально щекоча.

— Ну, не в лохмотьях же ходить, не в обиду Кае, — Валанди тихонько засмеялась. — А ты не думал, что они тоже могли… подружиться?

Она взъерошила ему волосы в отместку и нежно перевела ладонь на щеку, внимательно следя за его лицом.

— Нет, не думал, — честно ответил юноша. — Мне её доверие приходилось завоёвывать несколько месяцев, а тут пару недель и… — на этих словах он засмеялся и, поправляя волосы обратно, усмехнулся своей мысли, которую тут же озвучил девушке. — Если всё так, как ты говоришь, то я буду сильно ревновать. И, надо признать, мне это бы не сильно понравилось. Да и… всё равно страшно, если её обидит.

Гинтар перехватил девичью руку и в своей манере коснулся её губами. Любил он её ручки. Хоть они умели держать лук и мечи, они были до боли приятны и… чем-то даже напоминали шелковистые руки матери, которые так любил целовать Гин.

— Только не подумай лишнего, — прежде чем она вообще успела подумать, сказал туманный. — Она мне просто как сестра. Но очень любимая сестра. И, наверное, во мне просто говорит ревнивый брат.

— Знаешь, опасность сближает, — Валанди подмигнула ему. От руки опять пробежала приятная дрожь, но на мгновение ее сковал страх. Не дольше секунды лицо звёздного, как вспышка, пронеслось перед глазами. Она прогнала эту мысль подальше. — А я ведь тоже могу приревновать. Если почую, что кто-то хочет отнять тебя у меня, я этого так не оставлю. Мы говорили уже об этом с Каей… — будто вспомнив что, она перескочила на другую тему. — О, и не волнуйся так за нее, она девочка сильная, сможет постоять за себя. А если Зак ей что-то сделает, надеюсь, тогда ты мне разрешишь его убить?

Валанди ощутила, как ладонь Гинтара стала каменной, да и сам весь он замер, словно статуя. Он долго смотрел куда-то сквозь Валанди, явно пытаясь успокоить себя, а потом, переведя на неё взгляд, спросил тихо, но серьёзно:

— Ты понимаешь, что Закнеыл рисковал жизнью, чтобы спасти тебя? Он отвёл от нас с Каей большую часть звёздных и… Это из-за того, что он спас тебя когда-то, его изгнали. И ведь он не жалеет об этом.

— Я знаю, — стушевалась Валанди. — Но и ты меня пойми, он — звёздный! И палач… — она с трудом произнесла это слово, — рассказывал мне эту историю снова и снова, пока издевался. Говорил, что делает это со мной из-за Зака. Лучше бы… — она осеклась, не в силах продолжить. Вздохнула, отвернулась и закончила фразу: — Лучше бы он убил меня на этом гребанном ритуале.

— А я туманный — самая высокомерная тварь, которая только может быть на свете, — пожал плечами Гинтар. — Ведь это так, судя по твоей логике. Знаешь, Валанди, он спас мне жизнь. И пусть ты никогда не испытаешь к нему благодарность за спасённую свою жизнь, не говори так о нём более при мне, — а услышав последние слова, больно, не контролируя себя, сжал её ладонь. — И эти слова никогда не смей произносить. Не будь тебя, я не ощутил бы жизнь. У каждого происходят неприятности, Валанди. Но через них надо переступать. Хотя бы ради других, — наконец, он отпустил её руку и с печалью отвернулся от девушки. Конечно, а кого ещё обрадуют такие слова? — Знаешь, ты во многом лучше Каи. Ты сдержанна, опрятна… Но у неё есть очень важная черта, которую я очень люблю, — Гинтар повернулся к солнечной, обхватил её лицо руками и прошептал: — Она любит жизнь, несмотря на всё то, что в ней плохого произошло. И это самая лучшая в ней черта. Прошу, научись и ты, милая Валанди.

Солнечная опешила от его заявления. Она не любит жизнь? А ведь и правда, если вспомнить все, что с ней происходило, просматривается определенная тяга к саморазрушению. Она захлопнула рот, с которого чуть было не сорвалось возмущение, и погрустнела. И как, спрашивается, научиться любить жизнь? Она любит приключения, но сейчас даже не хочет ввязываться во что-то необдуманное. Так что в ее жизни осталось, что может заставить ее жить дальше?

— Гинтар… — прошептала она. Ответ сам нашелся и испугал ее. Получается, что она… влюбилась?

Валанди положила свои ладони поверх его рук, её взгляд потеплел, а губы приоткрылись, чтобы тихо произнести:

— Кажется, у меня есть то, за что любить жизнь.

— Мне льстят твои слова, родная, — в ответ и потеплел его голос. — Но я — этого мало. Живи ради воспоминаний. Помнишь, в наши первые дни ты рассказывала о своём приключении с великаном? С каким энтузиазмом ты тогда о нём говорила. А сестра? Её любовь и забота не заслуживают твоей жизни? Ты готова кинуть ту, в сердце которой занимаешь не последнее место?

Гинтар наконец-то отпустил её личико и поднялся на ноги, помогая встать и девушке. Он накинул на плечо рюкзак, приготовившись вновь двинуться в путь, но разговор на этой ноте не торопился заканчивать:

— Сейчас твои дурные мысли лишь из-за того, что случилось в горах. Но это станет прошлым. Это уже прошлое. Дай настоящему подарить тебе моменты, ради которых стоит жить.

И он так неожиданно подскочил к девушке, хватая её за руки и закруживая в танце, смеясь:

— Например, танец с эльфом, которому ты подарила краски в жизни. А когда будем в Сильверсане, мы с тобой пройдёмся по улицам. Только ты да я. Я хотел бы поближе познакомиться с твоей сестрой и на её правах опекуна выказать ей своё желание быть подле тебя. Я получу согласие. Обязательно получу, я добьюсь его! Потом я познакомлю тебя со своей