что Грев тоже хотел попробовать себя в роли актёра. Конечно, Парис не должен был быть маленьким мальчиком, но других вариантов не было. И это была драматичная сцена! Они дрались прямо перед тем, как Парис был убит, а Ромео покончил с собой. Это должен был быть мощный момент, не требующий никакой режиссуры.

Но…

Но Эрин начала понимать, что ошиблась, когда выбрала «Ромео и Джульетту» для знакомства с пьесами. Раньше это не казалось ошибкой, но с течением времени это становилось всё более очевидно.

На первый взгляд, Шекспир имел смысл. Он был знаменит… его произведения были классикой! И всё же Эрин должна была признать, что язык, которым пользовался знаменитый Бард Авалона, был… в лучшем случае сложным.

— Давай, Грев!

— Хорошо!

Мальчик говорил неловко, пытаясь заставить строки пятистопного ямба звучать естественно:

— Сбежавший осуждённый, подчиняйся!

Идём. Ты арестован и умрешь.

Он направил ножны на Уэсли. Тот сделал шаг назад и глубоко вздохнул. Мужчина прочистил горло и начал декламировать строки Ромео:

— Да, я умру, за этим и явился,

Ты ж, милый юноша, ступай добром.

Не искушай безумного. Подумай

Об этих двух. Они… а это не слишком много слов?

Эрин застонала, и Джаси рядом с ней закрыл лицо ладонью.

— Даже если их много, произноси строки! Ты должен!

— Я боюсь, что я не запомню их все!

Грев вздохнул и опустил свою усталую руку, когда Уэсли подошел посоветоваться с Эрин. Она тоже вздохнула. Ничего не получалось.

Ромео и Джульетта. «Нестареющая пьеса», – так говорили критики. Вот только время тянулось, и все присутствующее явно всё больше и больше уставали от пьесы, пока они с ней возились.

Эрин винила Шекспира, а точнее, его диалоги. Да, он был впечатляющим. Сплетённый сценарий, наполненный искусной игрой слов. Ещё более впечатляющим было то, что он был написан пятистопным ямбом, что делало каждую строку и стих вдвойне значимым.

И в этом была проблема. Текст был плотным. Теперь, когда Эрин вспомнила весь сценарий, она поняла, насколько сложным он был! Монологи, умные отступления и хитроумные диалоги… не говоря уже о всех побочных персонажах!

Для публики, которая любила остроумие и юмор, для публики шекспировского времени, это была отличная вещь, Эрин не сомневалась. Но это была не та история, которая пленила её сердце… или сердца её неохотных актёров.

— Попробуй ещё раз. Ты должен быть на взводе, в разгаре страсти!

— Я едва могу вспомнить, что говорить, — простонал Уэсли.

Он попробовал ещё раз:

— Ты ж, милый юноша, ступай добром. Не искушай безумного.

Эрин покачала головой.

— Нет, нет. Это слишком неловко. Ты говоришь так, будто просто произносишь слова, а не играешь.

— Ну…

Уэсли вскинул руки, не зная что сказать. Он подошел к Греву и забрал свои ножны. Эрин взъерошила волосы.

— Аргх. Может... давайте попробуем сцену между Ромео и Джульеттой. Я прошлась с вами по пьесе… вы знаете, как важна их встреча на балконе. Давайте сделаем это.

Джаси кивнула и встала. Уэсли нехотя перешел на другую сторону зала и склонил голову.

Ему это не нравилось. Это беспокоило Эрин. Она подошла к мужчине.

— Хей. Тебе не нравится?

— Я… не знаю, мисс Солстис. Не знаю.

Уэсли просто пожал плечами, выглядя одновременно раздражённым и расстроенным.

— Когда вы произносили слова из пьесы, у меня мурашки бежали по коже, правда. Но сделать из этого настоящий спектакль, сыграть её… это совсем другое дело.

Эрин кивнула. Её аудитория слушала, как она быстро прошлась по всей пьесе «Ромео и Джульетта», впитывая эту историю, словно губка. Они даже запомнили целые фразы из пьесы наизусть… Эрин думала, что это невозможно! Видимо, когда под рукой нет компьютера или телефона, способность запоминать услышанное намного лучше.

Им понравилась пьеса. Но им не понравилось играть. Вернее, Уэсли не нравилось. Греву понравился шуточный бой на мечах, и он несколько раз ударил Уэсли ножнами, а Джаси понравилось играть Джульетту. Но даже так играла она не по-настоящему.

Эрин думала, что Уэсли старается по-настоящему, но он не мог понять. Она пыталась ему показать, но мужчина никогда не видел актёрской игры. Всё, что она могла дать ему, – это советы, а их у неё было очень мало.

— Просто старайся изо всех сил.

— Я стараюсь.

Уэсли сжал кулаки, пока Джаси бормотала свои реплики и тренировалась выглядеть элегантно. Похоже, ей действительно нравилась эта роль.

— Что не так? Ты не можешь понять, как двигаться?

— Нет, это… я знаю, это звучит глупо, Эрин, но я просто не Ромео. Я не могу быть великим героем любви. Я просто Уэсли. Просто [Стражник], а не молодой [Лорд].

Плечи мужчины опустились. Эрин посмотрела на него и немного поняла. Она коснулась его плеча и повернула к себе.

— Я знаю, что ты не Ромео. Но никто не является Ромео, когда играет его, Уэсли. Они им становятся.

Он посмотрел на неё расстроенно и беспомощно.

— Как?

Эрин помедлила. Она посмотрела на Джаси, которая с тревогой наблюдала за ней, и на Грева. Как она могла объяснить актёрскую игру тем, кто жил такими маленькими жизнями? У которых не было мечты? Которые были искалечены этим глупым миром и системой, в которой они жили?

Ну… как ещё? Но внезапно Эрин поняла, что нужно сказать. Она обернулась к Уэсли и посмотрела ему прямо в глаза.

— Разве ты никогда не хотел быть кем-то другим? Хоть раз побыть тем, кем ты не являешься?

Уэсли помедлил и открыл рот, а затем закрыл его и скривился.

— Конечно.

— Тогда именно это ты и делаешь. Только ты не просто хочешь быть кем-то другим, а на какое-то время на несколько мгновений ты им становишься. Это ты на сцене воплощаешь свою мечту.

Она указала на Джаси, на сцену, на пустой участок трактира, который они расчистили.

— Это твой единственный шанс. Забудь обо мне, забудь о людях, которые на тебя смотрят… Сейчас ты Ромео, молодой дворянин, который смотрит только на Джульетту. Ты не Уэсли. У Уэсли пушистые усики, и он просто [Стражник]. Ты – Ромео. И ты влюблен.

Уэсли уставился на Эрин, и она подумала, не провалилась ли она. Но затем, не говоря ни слова, он направился к Джаси. Дрейк была готова, и она окликнула его, пока мужчина шел к ней, держа спину прямо.

— Кто это проникает в темноте

В мои мечты заветные?

Уэсли