У них были надежды. У них были амбиции. Но они были похоронены так глубоко, что они почти забыли о них. Эрин прикоснулась к ноющей груди. И всё же, что тут можно сделать? Слова Октавии эхом отдавались в её голове. Если ты не готов рискнуть всем, то чем ты можешь заниматься?

Быть авантюристом – призвание немногих безумных, смелых и отчаянных. Но что ещё могут делать те, кто не желают работать всю жизнь? Октавия была права. Другого способа жить не было. Либо ты рискуешь и умираешь, либо становишься знаменитым, либо упорно трудишься и не высовываешься.

— Это неправильно.

Это было всё, что сказала Эрин. Она сидела за столом, сжимая руки в кулаки. Это было неправильно. Этот мир… это мир такой какой есть. И девушка знала, что, вероятно, так было и в её мире на протяжении тысячелетий, но…

Это было неправильно. В жизни было нечто большее. Она это знала. Она жила в мире, где каждый мог стать кем угодно. Это было то, чему её учили в детстве. И, возможно, это не было полностью правдой, но именно эта идея ассоциировалась у людей с её родиной, с тем чтобы быть американцем. Это было о равенстве, но это также о надежде.

Надежде и вере в то, что ты сможешь осуществить свои мечты.

— Мисс Эрин?

Эрин подняла взгляд. Джаси и Уэсли смотрели на неё. Как и Грев.

— Что?

— Вы затихли. Вы в порядке?

— Да. Просто… ваш мир… ваш город… это отстой, ребята.

К удивлению Эрин, и Джаси, и Уэсли сразу же нахмурились на её слова.

— Не думаю, что согласен.

— Да. Целум не идеален, но… он так же хорош, как и Лискор.

— Со всем уважением, мисс Эрин, Целум – неплохой город для жизни.

Эрин моргнула от силы их ответов. Даже Джаси защищал Целум. Почему? Обычно приветливое лицо Уэсли теперь выглядело весьма расстроенным, когда он с вызовом уставился на [Трактирщицу].

— Почему вы считаете, что ваш дом намного лучше, чем Целум?

— Там, откуда я родом… там, где я раньше жила, у людей не было так… так мало возможностей, — попыталась объяснить возмущенным стражнику и дрейку Эрин. — У нас было много вариантов!

— В самом деле. В Целуме тоже любой сможет чего-то добиться.

— Нет… нет, ребята, вы не понимаете! Здесь у вас может быть только скучная работа. Или… или вариант стать авантюристом и, возможно, погибнуть. Но дома люди могли стать кем-то. Они могли стать звёздами, знаменитостями!

— Знаменитостями? [1]

Эрин энергично кивнула, внезапно обретя способность выразить словами то чувство пустоты, которое она ощущала в последнее время.

— Да! Дома… даже девушка или парень из далёкой деревни могли поехать в большой город и осуществить свою мечту. Это было трудно и рискованно, но они могли рискнуть. Они могли попытаться исполнить свои мечты! Если ты хотел, ты мог поехать туда.

— Куда?

Из детства Эрин прозвучало слово:

— В Голливуд.

Слово горело в тишине. И вдруг Эрин вспомнила. Она вспомнила фильмы, мечты и детство. Да, как она могла забыть? Но Уэсли и Джаси ничего не понимали. Они лишь растерянно переглянулись.

— Голливуд? Что это? [2]

Как можно было объяснить Голливуд тем, кто даже не видел фильмов? Эрин перебирала слова и не могла найти ничего, что могло бы помочь. Голливуд – это… это кино! Это серебряный экран, место, где надежды и истории становились реальностью. Сейчас, конечно, всё изменилось… появились Youtube и Интернет. И о Голливуде можно услышать всевозможные плохие вещи. Сексизм, расизм, идиотизм…

Но когда Эрин была маленькой, Голливуд был местом, где творилось волшебство в её мире. Это было место, откуда приходили фильмы – чудесная, далёкая страна. Но как её описать?

— Бродвей! Спектакли! Вот на что это похоже!

Уэсли откинулся на стуле, когда Эрин внезапно вскрикнула. Да, это было оно! Девушка взволнованно повернулась к испуганным дрейку и человеку.

— Разве вы раньше не видели спектаклей? Пьесы? Голливуд – это как спектакль, только… лучше!

Эрин с надеждой посмотрела на двоих. Они должны были видеть спектакли. Даже в этом мире они будут обычным делом, верно? Так ведь? Но её челюсть упала, когда оба её собеседника медленно покачали головами.

— Боюсь, я никогда не видел спектакля, мисс Солстис.

— Я тоже.

— Что?

От выпученного взгляда, которым Эрин на них уставилась, Джаси и Уэсли стало не по себе. [Стражник] нервно прочистил горло:

— Если вы имеете в виду выступления акробатов… я всегда наблюдаю за ними, когда проходит какой-нибудь фестиваль. И, конечно, я люблю слушать истории в тавернах, если там есть [Сказитель].

— Я люблю читать книги. У нас была одна, когда я была маленькой. Она была потрёпанной, но…

— Нет!

Эрин засунула руки под стол и перевернула его. Это было единственное, что она могла сделать; единственное, что могло дать выход её эмоциям. Кружки, напитки, тарелки и столовые приборы разлетелись в разные стороны. Джаси закричала, а Уэсли вскрикнул от шока. Когда керамика разбилась и упала на пол, наступила тишина.

Эрин стояла, дрожа, указывая на них. Она стояла на своём стуле, практически вибрируя от страсти.

— Нет! Это не спектакли! Спектакли и пьесы – это не просто тупые выступления, не просто книги! Они полны… полны романтики! Драмы! Любви! Действия! Интриг, предательств, надежд и…

Эрин дико замахала руками, пока Джаси, Уэсли и Грев пялились на неё. Мальчик уже отступал к лестнице.

— Вы хотите сказать, что никто из вас никогда раньше не видел спектакля?

— Стол… — Джаси пискнула, когда Эрин резко повернулась в ней. — Нет… нет, я не видела!

— Никогда? Почему?

— Разумных с подобными классами не так уж и много, мисс Эрин! Я имею в виду, кто возьмёт такой класс по прихоти? Существуют [Барды], и… О, возможно, в больших городах есть такие выступления, но это не та работа, которой можно просто научиться.

— Что такое спектакль?

Эрин с недоверием уставилась на Грева. Но мальчик не выдержал и с любопытством посмотрел на Эрин, задав вопрос.

— Ты не знаешь? Это… это люди рассказывают историю. Они притворяются персонажами и разыгрывают что-то смешное или трагическое. Это книга, но в реальной жизни!

— Хм. Смотреть, как люди притворяются людьми из истории?

Маленький носик Грева сморщился от отвращения.

— Кто захочет