этого юношу во второй раз, и без помощи знакомого с монастырем человека барон не смог бы накрыть для меня этот ужин. Следовательно, с самыми благими целями, из любви ко мне, как я понимаю, вы оба нарушили устав монастыря. С одной стороны, я должна тебя примерно наказать. С другой же — в той же мере похвалить. И я сделаю все сразу. Посему вот моя воля — садись и ешь это, девочка.

— Но… — девчонка хотела сказать, что не приходил барон вторично, однако теперь это выглядело бы неумелой ложью. Она прикусила губу, настоятельница приподняла брови:

— Что «но»?

— Н-но неужели вы даже не попробуете? — нашлась девчонка, — Мы так старались для вас!

— Только что юноша уже изложил все возможные извинения за вторжение в келью. Стоит ли повторяться? — размеренно произнесла слепая, но было видно, что она тронута, — Хорошо. Я сниму пробу, а ты съешь остальное.

— Да, мать — настоятельница, — печально вздохнула послушница.

— Тебе понравился этот юноша? — спросила слепая. Девушка потупилась:

— Он добрый, мать — настоятельница. Сейчас так мало добрых людей…

— Что ты в него влюбилась? Я так и думала. Он недолго пробудет в Миррор. Следовательно, поскольку сейчас у него предостаточно забот, вы не наделаете глупостей, — чуть улыбнулась слепая, — ну, встань, я сяду. Что там у ворот, спокойно?

— Целый обоз заезжал, мать — настоятельница, — заулыбалась девчонка, — телег сто, не меньше. Сказали, теперь каждую ночь будут везти по столько.

— Сто возов? Да, барон взялся за снабжение с размахом, — усмехнулась слепая, — Что же, будем молиться, чтобы плохие времена кончились для всей Миррор, а не только для нас.

Она нерешительно попробовала. Подставила ладонь.

Девчонка с готовностью вложила в высохшую руку хлеб:

— А хлеб-то белый, рыхлый, самый лучший доставил! Понравились ему вы. А на кухне сейчас сестры наш хлеб начали печь. Уже и запах пошел. А мясо тоже привезли. И вина несколько бочек. И может, еще чего, только меня к вам позвали.

Слепая с сожалением отложила ложку и почти нетронутый ломоть хлеба:

— Благодарю. Теперь твоя очередь. А я лягу. Устала. Но согрелась.

Улеглась и заметила:

— Кажется мне, что если бы в этот день привратницей стояла не столь привлекательная монахиня, как ты, все могло бы сложиться иначе. Не отвечай! Я размышляю.

И совсем негромко заметила:

— И даже если ты с этим человеком и наделала бы глупостей — боюсь, у меня не хватило бы твердости примерно тебя наказать. Впрочем, кто знает будущее?

14. Воронин

Рик Хаш, удобно откинув пилотское кресло, из-под опущенных век рассматривал станцию Пферд. Его корабль осторожно пробирался к станции между крупными каменными обломками третьего астероидного пояса системы Пферд. Как показывала информация, высвеченная на пластине астронавигационного терминала, до станции остались считанные километры.

Стальная рыба юулганского одноместного эскадренного миноносца изящно направляла свои пять сотен тонн в открывающиеся просветы, расталкивая на малой скорости каменное крошево помельче, приближаясь к темной округлой массе, закрывающей собой прямо по курсу жиденькие звезды местного неба.

Ни один фонарь не освещал построенную в древности дискообразную пятикилометровую громаду. Рик не удивился, что Воронин захотел обосноваться именно в этом затерянном углу — на периферии галактики, у звезды, чей слабый свет почти не пробивался сквозь многочисленные кольца космического мусора. Трассы кораблей проходили далеко от Пферда, на обеих планетах этой системы отсутствовало что-нибудь, способное привлечь внимание специалистов, вдобавок навигация во всем этом крошеве была рискованной.

«Молния», разработанная военными галактики для своих нужд, могла безопасно пройти к базе Пферд, но далеко не каждый корабль оснащался такими дорогими и сложными приборами навигации: обычно хватало гораздо более простых, дешевых и легких устройств, очень популярных на небольших «торговцах», снующих с мелкими грузами из системы в систему. В космосе на счету каждый килограмм — и каждый кредит.

Рик немного поосвоился в порту Нью — Китежа, обзавелся знакомствами среди пилотов и «обслуги», и знал по их рассказам, как тяжко зарабатываются кредитки на усовершенствование судна, на обслуживание и даже просто на оплату стоянки в порту. Ему было иногда даже неловко слушать их рассказы, ведь он сам ничего не тратил — его корабль, приписанный к Пятому Флоту Гдема, обслуживали военные; деньги «на карманные расходы» дал Дэвид, и личных заслуг Рика как в обладании одним из самых совершенных кораблей Гдема, так и во всем безбедном существовании не было никаких.

«Молния» тем временем приблизилась к станции на швартовую дистанцию и включила соответствующие огни, а заодно и посадочные фары. Автоматика корабля запросила разрешение на посадку, и древние механизмы Пферд откликнулись.

Рик увидел, как мертвенно — серый до этого экран навигационного терминала ярко вспыхнул зеленым, так, что даже боковым зрением было нетрудно заметить принятое «Добро», данное станцией. Юноша расслабился, продолжая внимательно наблюдать за станцией. Пока что все шло гладко. Он даже подумал, что уж чересчур гладко. Встряхнулся, проворчал сам себе:

— Но отчего бы было иначе? Я иду к захворавшему капитану, проведать его да потрепаться о том о сем, отчего бы в этом препятствовать?

И вспомнил мрачное лицо Эн Ди, заканчивающего свой последний инструктаж. Демон тогда невесело усмехнулся и буркнул: «Заруби на носу, что главное в военной науке, да и не в ней одной — это уметь с честью вылезти из заварухи, в которую так просто влезть. Только в этом, и ни в чем ином заключено все искусство владеть ситуацией. То есть — ум. А мудростью называют искусство предвидеть последствия в самом начале заварухи».

Рик знал, что Эн Ди с Дэвидом и прочими сейчас напряженно следят за происходящим, готовые к вмешательству, как только им станет ясно — каким образом возможно взять Воронина. Рик попытался представить себе, каково может быть могущество капитана, пришедшего извне и бросившего вызов всей мощи Империй демонов, и поежился. Сам себе едко усмехнулся:

— Нашел время праздновать труса! Раньше надо было бояться.

Эсминец уже вплотную приблизился к грязно — бурой стене станции. На ней тускло разгорелись посадочные огни и медленно открылся зев шлюза, похожий на пасть, готовую заглотить ртутно сверкающую пятисоттонную рыбешку. Рик отметил, что внутри Пферд выглядел получше — металл шлюза отливал тусклыми серебряными оттенками, шлюз ярко освещался и вообще был аккуратнее наружной поверхности. Вздохнула автоматика корабля, выпуская магнитные «башмаки», которыми корабль с коротким звяканьем намертво прикрепился к металлу внутренней обшивки станции, и по корпусу донесся скрежещущий звук закрывающегося шлюза.

Рик не стал ждать, пока его «Молния» соблаговолит опустить вниз пилотское кресло, а мысленно прикоснулся к галаксу, исчез