мирной конференции как давние союзники и враги. Подписание Вестфальского мирного договора 14-24 октября 1648 г. между императором, Францией и Швецией знаменовало распад испано-австрийского союза. Король Испании Филипп IV понимал, что у императора не было выбора, кроме как заключить мир, так как в противном случае он пал бы. Но Испания вела войну с Францией еще одиннадцать лет. Инфанта Мария Терезия вышла замуж за Людовика XIV, который надеялся унаследовать Испанию. Людовик сам был наполовину испанцем (он был сыном инфанты Анны - дочери Филиппа III и Маргариты Штирской); его жена была дочерью Филиппа IV и сестрой Карла II Испанского и Маргариты Терезы, которая вышла замуж за императора Леопольда II; и он стал величайшим врагом дома Габсбургов и Испании.

Первым договором, который был подписан на конгрессе в Мюнстере-Оснабрюке, был договор между испанцами и нидерландцами. Борьба между ними длилась восемьдесят лет, но именно испанцы первыми в Мюнстере предоставили Нидерландам европейский статус, приписав мятежному государству, которое они никогда не признавали, ранг суверенной державы.

Испанский двор в XVII в. все еще сохранял свое достоинство. Послу императора в Мадриде не удалось добиться того, чтобы к нему обращались «ваше превосходительство», как того желал его хозяин. Со времен Филиппа II этот титул был зарезервирован для испанских грандов, и послу пришлось довольствоваться титулом Illustrissimus. (Это не помешало титулу «ваше превосходительство» проделать триумфальный путь в Германию, где, к досаде имперского правительства, его использовали делегаты-выборщики на заседаниях коллегии выборщиков и имперского рейхстага.)

Во время Тридцатилетней войны и в оставшиеся годы XVII в. отношения между дворами Мадрида и Вены часто были, мягко говоря, напряженными. То, что они не были разорваны, произошло во многом благодаря усилиям некоторых выдающихся послов. Испания в XVII в. была несчастной страной, оправдывая сетования Филиппа II на то, что Бог дал ему в управление так много королевств, но не дал сына, способного ими править. Однако притязания Испании по-прежнему были грандиозными: книга Херонимо де Севальоса, озаглавленная «Королевское искусство хорошо управлять», посвящена Филиппу IV -«императору всего испанского». Но преемники Филиппа II - Филипп III (15981621) и Филипп IV (1621-1665) - были слабаками, не способными самостоятельно держать в руках бразды правления. В Мадриде «царствовали» фавориты. Фаворит Филиппа IV Оливарес воскликнул, обращаясь к королю: «Наша проблема в том, сир, что мы безголовые!» Испания была истощенной страной, в которой к середине XVII в. не было первоклассных умов, способных справиться со сложными требованиями борьбы на столь многих аренах - в Италии, империи, Нидерландах, Англии и в открытом море.

Судя по деятельности «архитектора великой войны» Оньяте и мрачной репутации Испании в империи, будет извинительно предположить, что испанское влияние в Вене было только пагубным. Но не все испанцы были разжигателями войны и фанатиками, и в определенные критические моменты их советы были направлены в другую сторону. Испанские советники не рекомендовали претворять в жизнь Указ о реституции, боясь, что это будет испытанием для терпения немецких протестантов, которого они не выдержат. По контрасту с иезуитами, которые считались искренними сторонниками религиозных войн, испанские богословы были на стороне политической сдержанности и компромисса. Капуцин Кирога, приехавший в Вену в качестве исповедника испанской инфанты, удивил всех, выступая за мир с немецкими лютеранами.

Во время Тридцатилетней войны Испания собрала огромные суммы денег для императора, которые, по общему мнению, часто поступали слишком поздно. Эти деньги прибывали из Неаполитанского королевства и королевства Сицилия; деньги, доставленные из Америки, были нужны самой Испании. «Но если император зависел от Испании в денежном вопросе, то со временем истощенная мировая империя стала бы зависеть от более густонаселенных регионов Германии в плане людей» (Дж. Несенсеффи). Оливарес потребовал десять тысяч немецких закаленных в боях солдат для службы в Италии.

Напряженность между Мадридом и Веной во время Тридцатилетней войны и после нее в какой-то степени ослабла благодаря тщательно продуманной системе межродственных браков. Император Фердинанд III (1636-1657) женился на инфанте Марии - сестре Филиппа IV Испанского и королевы Франции. Марию описывали как «одну из самых привлекательных женщин своего времени». В семнадцать лет к ней посватался странствующий рыцарь -будущий король Англии Карл I; но этот предполагаемый брак с «еретиком» не состоялся. Брак инфанты с Фердинандом (1631 г.) явился результатом блестящей работы Франца Кристофа графа Кевенхюллера, имперского посла в Мадриде.

Брак оказался очень счастливым. Когда Фердинанд уезжал лично командовать своими войсками, что было не редкостью, он иногда оставлял Марию в качестве своего регента. Но в 1646 г. она внезапно умерла в Линце, и вся страна погрузилась в уныние. В то время отношения между Мадридом и Веной были особенно напряженными. После поражений 1636-1640 гг. император был вынужден заложить свои собственные земли и драгоценности своей жены. Позиции католиков везде были под непреодолимым давлением со стороны шведов, французов и протестантов. Все князья - даже католические - были против испанцев. Но каково бы ни было искушение, испанцы не вышли из союза.

В марте 1645 г. император оказался в безнадежном положении. «У меня нет денег, людей, военачальников». Казалось весьма вероятным, что Вена падет. Шведы находились в Кремсе-на-Дунае, Ракоци шел маршем из Семиградья и направлялся в Вену. В такой экстренной ситуации мысли жителей Вены и Мадрида обратились к политическому браку. Император фактически имел в виду два брака: между своей дочерью Марией Анной и инфантом Бальтазаром Карлосоми между своим сыном эрцгерцогом Фердинандом и инфантой Марией Терезией. Однако неведомые для Вены планы уже пришли в действие в Мадриде в пользу брака с Францией, и Мария Терезия стала невестой Людовика XIV.

На мирных переговорах в Мюнстере и Оснабрюке граф Трауттмансдорф обнаружил, что с представителями Испании Пеньярандой и Террановой трудно иметь дело. Испано-австрийский альянс распался, хотя связи поддерживались. Имперскую столицу Вену и барочную культуру империи невозможно представить без этого влияния Испании.

Глава 11

Империя в эпоху барокко (1657-1740)

В один прекрасный день 1665 г. Мехмед-паша (Ахмед Кёпрюлю) - великий визирь Турции - въехал в Вену на ретивом белом коне в сопровождении конных рыцарей в латах, которые выехали к нему навстречу. Звуки медных цимбал, барабанов и гобоев предваряли процессию. Четыре штандарта с развевающимися конскими хвостами символизировали военную мощь турок. Этого важного гостя, которому император великодушно позволил совершить такой впечатляющий въезд в город, сопроводили в предназначенные для него покои в «Золотом ягненке» гофмейстер, бургомистр и ведущие члены гильдий, самые высокие сановники двора и города.

В августе 1664 г. был заключен компромиссный мир между императором и