должны пересечься, и большого дела было французам не миновать. Перед сражением под Красным полководец М.И. Голенищев-Кутузов впервые определился с районом, в котором намеревался завершить окружение Великой армии и нанести ей полное поражение. 2 ноября он сообщал корпусному командиру П.Х. Витгенштейну следующее:

«…Главное поражение, которое неприятелю нанести можно, должно быть между Днепром, Березиною и Двиною, и для того содействие ваше в сем случае необходимо…»

К тому времени 3‑я Западная армия адмирала П.В. Чичагова находилась еще достаточно далеко от места предполагаемых событий. Поэтому на ее привлечение к участию в операции по окружению Наполеона рассчитывать пока не приходилось.

При выходе из Смоленска император Наполеон, как полководец, допустил серьезную ошибку в своей стратегии на выход из пределов России. Чтобы дать своим войскам в связи с наступившими холодами возможность располагаться на отдых в отдельных населенных пунктах, он расчленил Великую армию на походные эшелоны. В результате они по своей доброй воле, а не по злой неприятельской, оказались изолированными друг от друга. Теперь французским корпусам на взаимовыручку особо надеяться не приходилось, как то случалось до Смоленска. То есть им приходилось в столкновениях с русскими по пути надеяться только на самих себя.

Когда о таких заметных изменениях в походном движении неприятеля было доложено М.И. Голенищеву-Кутузову, то он понял, что полководец Бонапарт таким своим решением «самолично» роет могилу остаткам Великой армии. Русское командование не промедлило воспользоваться таким «его величеством случаем». Теперь авангардные войска Милорадовича и Остермана-Толстого делали все возможное, чтобы затруднить движение французов. И дать возможность Главной армии опередить неприятеля в его отступлении.

Вблизи Красного стали возникать разрозненные бои, которые пока не создавали цельной картины. Только с прибытием 4 ноября в город самого Наполеона с гвардией и основных сил его армии, опять сократившейся вдвое, ожесточенные бои переросли в большое кровопролитное сражение.

Император французов лично руководил войсками в Красненском сражении, но в итоге столь важную для себя «путевую» баталию проиграл. В данном случае он попался на расчетливый тактический ход русского полководца: его армия, осуществлявшая параллельное преследование, продуманно обошла Смоленск с юга и подошла к Красному, угрожая перерезать дорогу из Смоленска в Оршу.

Так французузская армия попала в критическое положение. Это заставило Наполеона поспешить с выходом из Смоленска к Красному, прикрывшись арьергардным корпусом маршала Нея. Император опасался, что если там соберутся главные силы противника, то ему не миновать новой генеральной баталии, в которой шансов на победу он имел несомненно меньше, чем его соперник.

Сражение при Красном примечательно тем, что оно стало, по сути дела, в 1812 году последним, когда контрнаступающая русская армия «спасителя России» М.И. Голенищева-Кутузова встретила организованное сопротивление со стороны неприятельских сил.

Битва примечательна и тем, что Наполеону пришлось все же бросить в бой свой неприкосновенный до того армейский резерв. В ночном бою дивизия Молодой гвардии генерала Роге сбила на дороге заслон из летучего корпуса Ожаровского и открыла путь наполеоновским войскам на Оршу.

В завязавшем сражении 4‑й корпус Евгения Богарне был разбит авангардным отрядом Милорадовича. От полного разгрома Богарне спас отряд императорской гвардии, посланный Наполеоном. Корпус, бросив артиллерию и обозы, потеряв в бою 2 тысячи человек, проселочными дорогами под покровом ночи сумел прорваться к своим главным силам.

Такая же участь постигла корпуса маршалов Даву и Нея. В сражении был эпизод, когда дивизия Молодой гвардии атаковала деревню Уварово, занятую Черниговским пехотным полком. Но подошедший на помощь Селенгинский пехотный полк не позволил французам одержать здесь верх. Участник того знатного дела, закончившегося убедительной победой русского оружия, А.П. Ермолов писал:

«…Бегущего в расстройстве неприятеля авангард генерала (Милорадовича. – А.Ш.) атаковал по большой от Смоленска дороге, при селе Ржавка. Сопротивление было самое слабое, все бежит в ужасе и страхе».

Наполеон в расстроенных чувствах не стал дожидаться окончания сражения, чтобы не лицезреть страшное поражение французской армии. Он со своей свитой ускакал через лес с поля брани к Дубровно.

Итогом битвы стало следующее. Только с 3 по 7 ноября русским войскам сдалось в плен 422 штаб- и обер-офицера и 21 170 нижних чинов. Трофеями победителей стали 213 орудий – почти вся артиллерия Великой армии, несколько «орлов» – знамен с «орлиными» навершиями наполеоновских воинских частей. И драгоценный маршальский жезл Даву. Генерал-фельдмаршал М.И. Голенищев-Кутузов писал адмиралу В.П. Чичагову из Красного:

«Вчерашний день понес неприятель новое и жестокое поражение при Красном. Уведомляю вас, что расстройство, в которое он приведен был, почти неверояьно; сам Наполеон ускакал со свитою своею, оставя войско свое на жертву воинам нашим. Поспешайте, Ваше Высокопревосходительство, к общему содействию, и тогда гибель Наполеона неизбежна. Весьма необходимо открыть скорое сношение между вашею и главною армией…

По сим обстоятельствам содействие всех наших сил может нанести неизбежную гибель Наполеону».

Всего от Смоленска до Красного французская армия потеряла более 6 (по другим данным – до 10) тысяч убитыми и 26 (по другим данным – от 19 до 30) тысяч пленными, лишившись почти всей артиллерии (здесь называются цифры от 209 до 266 орудий) и кавалерии. Трофеями победителей стали 6 полковых орлов – знамен.

От арьергардного пехотного корпуса силой около 8 тысяч человек при 12 орудиях маршала Нея осталось всего 3 тысячи человек, которые спаслись в сражении при Красном благодаря чистой случайности, сумев пробиться к своим главным силам от Смоленска. В Оршу же корпусной командир привел к своему императору всего 800 человек.

Арьергард Великой армии теперь состоял из трех пехотных дивизий, маршевых команд и еще целого Смоленского гарнизона. Наполеон отступил от Красного к Орше, не дождавшись подхода корпуса Нея. Тот оказался в чрезвычайно тяжелом положении, поскольку теперь ему предстояло в одиночку прорываться сквозь ряды русской армии. 6 ноября французы предпринял несколько отчаянных атак, но русский 7‑й пехотный корпус Н.Н. Раевского отразил их. К маршалу Нею был послан парламентер с предложением капитулировать, но тот ответил решительным отказом.

Не сумев пробиться атаками в лоб, Ней под покровом ночи увел остатки своих войск к берегу Днепра, где у местечка Сырокоренье он по тонкому льду перешел на противоположный берег реки. При переправе пришлось бросить раненых, французов-беженцев из Москвы и остававшиеся обозы. Остатки 3‑го корпуса Великой армии преследовались казаками атамана Платова на всем пути до Орши.

Ней был не просто испытанным в войнах соратником Бонапарта, но еще и его любимцем. Когда императору в городе Орше доложили, что маршал, преследуемый русскими, с остатками своих войск на подходе, то у Наполеона из уст вырвались следующие слова:

«У меня двести миллионов в тюльерийских погребах, я отдал