Самым распространенным видом одежды было шерстяное одеяло с отверстием посредине для головы, падающее складками и покрывающее тело. Так одевались, по преимуществу, кавалеристы, так как каждый из них, теряя лошадь, сохранял попону. Попоны были изорваны, грязны, перепачканы и прожжены, одним словом, омерзительны. Кроме того, так как люди уже три месяца не меняли одежды и белья, то их заедали вши.

Но и все это еще можно было бы вынести, если было бы продовольствие. Чем же питались войска? Как это не погибли они все поголовно? Это прямо необъяснимая тайна, только доказывающая, как мало нужно для поддержания сил человека!

Несмотря на усталость и опасности, которым подвергались люди, сворачивая с дороги, но голод все же толкал множество людей на мародерство по деревням в 2‑х, 3‑х лье от дороги, которые еще не были ни разграблены, ни сожжены, при наступлении к Москве. Много из этих мародеров было схвачено, но все же эти мародеры снабжали колонну продовольствием и спасли армию.

Они возвращались с лошадьми, отобранными у жителей и нагруженными ржаной мукой, перемешанной с отрубями, и свининой, что и продавали за большие деньги. А на следующий день опять шли за добычей для продолжения торговли, но, конечно, сомнительно, чтобы они остались в барышах…

Те казаки, над которыми при наступлении посмеивались наши солдаты, на которых, когда-то, не считая их числа, весело ходили они в атаку, эти самые казаки теперь стали не только что предметом уважения, но и предметом ужаса всей армии. И число их при содействии придорожных жителей значительно увеличилось…

Ужас, производимый их появлением, был таков, что при первом крике: «казаки!», перелетавшим из уст в уста вдоль всей колонны и с быстротою молнии достигавшим ее головы, все ускоряли свой марш, не справляясь, есть ли в самом деле какая-либо опасность».

Казачья конница кружила по обеим сторонам дороги от Орши днем и ночью. Император Наполеон шел пешком в рядах своей испытанной Старой гвардии, шел по глубокому снегу молча по нескольку километров, наблюдая «со стороны» за действиями казаков. Денис Давыдов оставил для нас описание той картины, всю жизнь стоявшую у него перед глазами:

«…Подошла Старая гвардия, посреди коей находился сам Наполеон… мы вскочили на коней и снова появились у большой дороги. Неприятель, увидя шумные толпы наши, взял ружье под курок и гордо продолжал путь, не прибавляя шагу.

Сколько ни покушались мы оторвать хотя одного рядового от этих сомкнутых колонн, но они, как гранитные, пренебрегая всеми усилями нашими, оставались невредимы; я никогда не забуду свободную поступь и грозную осанку сих, всеми родами смерти испытанных, воинов. Осененные высокими медвежьими шапками, в синих мундирах, белых ремнях, с красными султанами и эполетами, они казались маковым цветом среди снежного поля…

Командуя одними казаками, мы жужжали вокруг сменявшихся колонн неприятельских, у коих отбивали отстававшие обозы и орудия, иногда отрывали рассыпанные или растянутые по дороге взводы, но колонны оставались невредимыми…

Полковники, офицеры, урядники, многие простые казаки устремлялись на неприятеля, но все было тщетно. Колонны двигались одна за другою, отгоняя нас ружейными выстрелами и издеваясь над нашим вокруг них бесполезным наездничеством…

Гвардия с Наполеоном прошла посреди… казаков наших как 100‑пушечный корабль между рыбачьими лодками».

…К вечеру 10 ноября французская армия у Березины оказалась (по карте) окруженной и прижатой к этой реке, правому притоку Днепра. Казалось, что план русского главнокомандующего на победное завершение войны вступил в свою последнюю стадию. На флангах Главной армии появились значительные свежие силы.

Это были войска, подошедшие из Молдавии на усиление 3‑й западной армии, и Финляндский корпус генерала Ф.Ф. Штейнгейля, прибывший из Великого княжества Финляндского. Последний стал действовать совместно с Витгенштейном. Тот совместно с силами адмирала Чичагова должен был перерезать все пути отступления главным силам Великой армии. Кутузовской армии, бывшей в преследовании на подходе к Березине, предстояло с востока замкнуть кольцо окружения.

Если бы операция на окружение розыгрывалась на штабной карте, то все в ней было бы расписано с тактической точки зрения правильно. Но жизнь в любые, пусть даже самые гениальные, планы неизбежно вносит свои коррективы.

На Березине полководец Наполеон сумел тактически переиграть своих противников, прежде всего адмирала П.В. Чичагова, командовавшего 3‑й Западной армией, состоявшей из свежих войск, не измученных марш-бросками по зимним дорогам. Чичагов имел у Березины, после оставления в Минске для его защиты отряда генерала Кнорринга, 20 тысяч штыков, 11 тысяч сабель и 178 орудий.

В распоряжении императора вместе с присоединившимися к нему фланговыми корпусами Удино и Виктора оставалось под ружьем 37 тысяч человек. Еще столько же числилось «вне строя». Сводные силы русских доходили до 120 тысяч человек, но свое численное превосходство они могли реализовать только при известной согласованности действий.

Вне всякого сомнения, Наполеон владел ситуацией и потому тактических просчетов на Березине не делал. Действуя энергично, он прикрылся корпусами Удино (8 тысяч человек) и Виктора (14 тысяч человек) и стал готовиться к форсированию Березины, на которой еще не встал лед. События финнальной трагедии Отечественной войны 1812 года развивались так.

Чичагов, стремясь соединиться с корпусами Витгенштейна и Штенгейля, утром 11 ноября направил по дороге к Локшицам 3‑тысячный авангардный отряд под командованием генерала П.П. Палена, который двигался, не ведя разведки и не имея боевого охранения. Одновременно из Локшиц выступил французский 2‑й армейский корпус маршала Удино (он имел приказ во что бы то ни стало овладеть переправами у Борисова), который выслал вперед по дороге дозорные разъезды. Они и донесли ему о появлении противника.

Перед Локшицами разыгрался встречный бой. Удино умело распорядился теми преимуществами, которые давало ему лесное дефиле. Маршал укрыл пехоту в перелеске, за ней разместил кавалерию и поставил на позиции орудия. Когда отряд Палена показался на дороге, он был встречен артиллерийским огнем, расстроен атакой французской кавалерии и принужден отступить к городу Борисову.

Маршал Удино действовал энергично. Преследуя разбитый отряд генерала Палена, его корпус занял Борисов и захватил там обозы 3‑й Западной армии и освободил французских пленных, там содержавшихся. Егерские полки русского авангарда оказались отрезанными. Но егеря отступили густыми лесами и болотами к реке Сху и перешли ее частью вброд, частью по жердям, связанным офицерскими шарфами.

Адмирал Чичагов, не имея достоверных сведений о появившемся неприятеле, успел перевести большую часть армии на правый берег Березины. Борьбу за Борисов он не повел, хотя этого требовала обстановка. Французы попытались было с ходу завладеть единственным городским мостом через реку, но были отбиты картечью и ударом в штыки. После этого ближайшая к правому