Шрифт:
Закладка:
Он со слепой храбростью противостоял движению за отзыв Карла II. Когда армия Монка достигла Лондона, а парламент колебался между республикой и монархией, Мильтон опубликовал (февраль 1660 года) в качестве обращения к парламенту восемнадцатистраничный памфлет «Готовый и легкий способ установить свободное содружество и его превосходство по сравнению с неудобствами и опасностями, связанными с восстановлением королевской власти в этой нации»; он смело подписал его «Автор, Дж. М.». Он умолял парламент не делать
тщетно и мерзко, чем поливать грязью кровь стольких тысяч верных и доблестных англичан, которые оставили нам эту свободу, купленную нашими собственными жизнями… Что же они [наши соседи] скажут о нас и обо всем английском имени, кроме насмешек, как о том неразумном строителе, о котором упоминал наш Спаситель, начавшем строить башню и не сумевшем ее достроить? Где же эта добротная башня содружества, которую, как хвастались англичане, они построят, чтобы затмить королей и стать еще одним Римом на Западе?. Какое безумие для тех, кто мог бы сам благородно управлять своими делами, вяло и слабо передавать все в руки одного человека!. Как это не по-мужски — считать такого человека дыханием наших ноздрей, вешать на него все наше счастье, всю нашу безопасность, все наше благополучие, для которых, если бы мы были только вялыми и младенцами, нам не нужно было бы зависеть ни от кого, кроме Бога и наших собственных советов, нашей собственной активной добродетели и промышленности! 97
Он предсказал, что все «старые посягательства» монархии на свободу народа вернутся вскоре после реставрации. Он предлагал заменить парламент «Генеральным советом» из самых способных людей, избираемых народом, члены которого должны служить до смерти, подлежат смещению только по обвинению в каком-либо преступлении и пополняются путем периодических выборов. Однако этот Совет должен предоставлять максимально возможную свободу слова и вероисповедания, а также местную автономию. «Я верю, — заключил Мильтон, — что мне удалось убедить множество здравомыслящих и бесхитростных людей, возможно, некоторых из них, которых Бог может вырастить из этих камней, чтобы они стали детьми Свободы, и дать им возможность и объединить их в их благородных решениях, чтобы остановить эти наши губительные действия и это общее отступление неуправляемой и злоупотребляющей толпы». 98
Парламент проигнорировал эту просьбу, чтобы уничтожить себя. В печати появились нападки на Мильтона; в одном из памфлетов рекомендовалось его повесить. Государственный совет, теперь уже роялистский, приказал арестовать печатника Мильтона и отстранил его от должности секретаря по латыни. В ответ Мильтон опубликовал второе, расширенное издание «Готового и легкого пути» (апрель 1660 года). Он предупредил парламент, что обещания, данные Карлом II, могут быть легко нарушены после консолидации новой королевской власти. Он признавал, что большинство народа желает реставрации Карла II, но утверждал, что большинство не имеет права порабощать меньшинство. «Более справедливо… если дело дойдет до силы, чтобы меньшее число принудило большее к возвращению…..свою свободу, чем то, что большее число… принуждает меньшее самым пагубным образом быть их собратьями по рабству». 99 Нападки на Мильтона множились; один из них призвал Карла II, находившегося тогда в Бреде, вспомнить оскорбления, которые Мильтон в «Эйконокластах» и других произведениях нанес Карлу I, и предложил приравнять Мильтона к настоящим цареубийцам как заслуживающего смерти. 100
Прежде чем этот памфлет успел дойти до Чарльза, он уже отплыл в Англию. 7 мая Мильтон, оставив своих детей, скрылся у друга. Его обнаружили и посадили в тюрьму. В течение трех месяцев его судьба висела на волоске в роялистском парламенте. Многие депутаты утверждали, что его, если уж на то пошло, следует повесить. Все ожидали, что он будет повешен; но Марвелл, Давенант и другие ссылались на его возраст и слепоту. Парламент удовлетворился постановлением о том, что некоторые из его книг, где бы они ни были найдены, должны быть сожжены. 15 декабря он был освобожден. Он снял дом в Холборне, поселился в нем со своими детьми и после одиннадцати бурных лет прозы перешел ко второму и самому благородному периоду своей поэзии.
VII. СТАРЫЙ ПОЭТ: 1660–67 ГГ
Он находил утешение в игре на органе и пении; у него был, по словам Обри, «тонкий, приятный на слух голос». 101 В 1661 году он снова переехал, а в 1664-м — еще раз, на этот раз в свой последний дом на Артиллерийской аллее, где частный сад позволял ему прогуливаться без других проводников, кроме рук и ног. Его племянники, забывшие о побоях, часто приходили повидаться с ним и помочь ему; друзья заглядывали к нему, чтобы почитать или взять у него диктовку. Три его дочери служили ему нетерпеливо, но усердно. Старшая, Анна, была хромой и уродливой, а также страдала дефектом речи. Дебора была его помощницей. Ее и Марию научили читать ему на латыни, греческом, иврите, французском, итальянском и испанском, хотя они и не понимали прочитанного. 102 Действительно, никто из них никогда не ходил в школу; у них было несколько частных репетиторов, но в лучшем случае они были плохо образованы. Перед смертью Мильтон продал большую часть своей библиотеки, поскольку его дети мало интересовались книгами. Он жаловался, что они тайно продавали его книги, что они пренебрегали им в его нужде, что они сговорились со слугами, чтобы обокрасть его в домашних покупках. 103 Они были несчастны в этом мрачном доме, под властью сурового, требовательного, раздражительного отца. Когда дочь Мэри узнала, что он планирует еще один брак, она сказала, что «нет никаких новостей о его свадьбе; но если бы она могла услышать о его смерти, это было бы уже что-то». 104 В 1663 году Милтон, в возрасте пятидесяти пяти лет, взял третью жену, Элизабет Миншулл, двадцати четырех лет. Она верно служила
