Как в пословице: «Захочешь па́пки — протянешь лапки».

А Надежду один раз сильно проучил за то, что подала холодное кадило. Иногда, бывало, за хорошую службу он своей алтарнице то конфет, то печенья в подол насыпет. А тут она подает ему кадило — угли совсем холодные. Он ей говорит:

— Надежда, подставь подол.

Она думала, он ее конфетами одарит. А сама в церковь новый костюм надела, юбка из бостона — подол-то подставила, а отец Павел хлоп ей на юбку угли из кадила. Надежда как заорет! А это чтобы не думала о своей бостоновой юбке больше, чем о церковной службе.

Вообще удивительно, но отец Павел к одному и тому же греху, но в разных людях, относился по-разному. Не было у него, как бывает — «всех под одну гребенку!» Над старостой Надеждой посмеивался, а одну бабу прогнал из храма: «Я тебя соборовать не буду, ты матом ругаешься!»

Он до такой глубины видел человека, что знал даже то, о чем сам человек не догадывался. Поэтому слова и поступки отца Павла были для многих загадкой. А разгадка порою была так проста! Приехала чья-то алтарница из Тверской области на «Достойную».

Только в храм зашла, народу много, а отец Павел кричит ей:

— Марья, холодное кадило не подавай!

Пошла она на исповедь, думает — то спрошу, другое. Слова не успела сказать, он ей:

— Прощаю, разрешаю от всех грехов. Только холодное кадило не подавай. «Как холодное? — думает она про себя. — Я подаю — всегда угли разгоряченные, даже пышут».

Едет она обратно в поезде и все рассказывает соседке, духовной дочери о. Павла. «Меня как осенило! — вспоминает эта женщина. — Отец Павел не раз Надежде старосте говорил: «Ты ладану не жалей!» Говорю Марье:

— Ты, наверно, ладану мало кладешь.

— Ой, правда. Два шарика положу, жалко станет, один обратно выну.

— А черт ведь углей не боится, черт ладану боится!»

Об этой прозорливости о. Павла уже в начале 60-х годов были наслышаны многие. Вот поэтому, когда владыка Никодим, будучи архиепископом Ярославским и Ростовским, хотел перевести священника Павла Груздева в Воскресенский собор г. Тутаева, уполномоченный по делам религий обосновал свой отказ тем, что «Груздев — чудотворец».

— Там Спаситель чудотворный и Груздев — чудотворец, они обое-то дров наломают! Владыка Никодим, от чьей руки принял монашеский постриг Павел Груздев, уже в октябре 1963 года был назначен митрополитом Ленинградским и Ладожским (перед этим два месяца он служил в Минске), так что Ярославской епархией он управлял недолго — не более трех лет. Но духовное общение между митрополитом Никодимом, высокопоставленным церковным администратором, и отцом Павлом, лагерником-монахом из села Верхне-Никульское, сохранилось на многие годы.

Занимая должность Председателя Отдела внешних церковных сношений с 1960 года, владыка Никодим руководил всей деятельностью Русской Православной Церкви за рубежом, возглавлял многочисленные делегации РПЦ на различных Всеправославных Совещаниях и проч.

Политика митрополита Никодима, с одной стороны, служила упрочению позиций Русской Православной Церкви внутри государства — не просто атеистического, а зачастую прямо агрессивного по отношению к православной вере; с другой стороны, ярко выраженное экуменическое направление этой деятельности как бы размывало основу того тысячелетнего православия, которое так бережно хранили русские люди на протяжении веков: «Умрем за букву АЗЪ…»

По воспоминаниям близких к о. Павлу людей, он не принял экуменизма владыки Никодима — «и не мог принять! Отец Павел за православную веру одиннадцать лет в лагерях сидел. Какой тут экуменизм?!»

Перед последней поездкой митрополита Никодима в Рим в августе 1978 года верхне-никульский старец, по словам его келейницы Марьи Петровны, сделал владыке Никодиму предупреждение:

— Владыка, не езди в Рим!

Иногда слова отца Павла передают еще более красноречиво:

«Никодим, не езди к папе римскому туфлю целовать, а то умрешь».

5 сентября на приеме у папы Иоанна Павла I митрополит Никодим, страдавший тяжелым сердечным недугом и переживший к тому времени пять инфарктов, скоропостижно скончался.

«Владыка, не езди к папе римскому…»

Митрополит Никодим всегда боялся умереть внезапно — мысль о том, что жизнь его может оборваться в любой момент, не покидала его. И почему-то ему казалось, что он окончит свои дни в лагере или в тюрьме. На эту мысль навел его странный сон, о котором рассказывал сам владыка Никодим. Будто бы он смотрит альбом с фотографиями: на первой странице — его детский снимок, на последующих — вся его жизнь, и невидимая рука листает этот альбом, остановившись перед последней страницей. Во сне владыка стал просить, чтобы ему показали эту последнюю страницу. И на ней он увидел себя в ватнике на лесоповале в полном бесчестии. Этот сон он воспринял как пророческий.

Но умереть в застенках за веру, окончить свои дни на лесоповале или строительстве дамбы, как многие великие подвижники нашего века — это как раз смерть безупречно честная. Испустить последний вздох на красивом ковре у папы римского и в тот момент, когда душа расстается с телом, слышать над собою чтение католических молитв — вот где настоящая трагедия для русского святителя!

Об отношении православия к католичеству говорит такая запись в дневниках отца Павла: «Святому преподобномученику Макарию Овручскому латиняне предложили соединиться с ними, потому что и у них де вера христианская. Преподобный на это твердо отвечал: «Какое общение возможно для нас с вами? Вы оставили правила вселенских соборов и вместо того, чтобы быть под главою Христом Господом, преклонились пред властителем земным, папой римским».

«Золотые слова», — комментирует отец Павел ответ преподобного Макария Овручского.

«У о. Павла были хорошие отношения с владыкой Никодимом до того, как тот занялся экуменическими делами, — говорит батюшкин духовный сын. — Отец Павел больно переживал и был категорически против экуменизма. Получилось, что митрополит Никодим вышел на мировую арену, и политические дрязги перемешались