Шрифт:
Закладка:
Есть следы легенд о превращении в голубя или о явлении в виде голубином человеческой личности. Так, в одной песне мать сожалеет, что она не слышала, как под ее окном ворковала сизая голубка. «Что это значит, что ко мне дочь не приходит? — говорит потом эта мать. — Или ее непротоптанная дорожка из далекой стороны заросла травою?» Дочь неизвестно откуда отвечает ей: «Не слыхала ты, матушка, как я у тебя под угольным окошечком гудела голубкою».
Не почула, моя матинко,
Як я в тебе була:
Пид покутним виконечком
Я голубкою гула.
Вероятно, здесь разумеется умершая, так как вообще существует представление об явлении души в виде птицы, между прочим, и в виде голубя, по народным рассказам.
Прилетила пташка, биля мене впала:
Таки очи, таки брови, як у мого пана!
Прилетила пташка — малевани крильця:
Таки очи, таки брови, як у мого Гриця.
Везде в песнях, как мы заметили, голубь является, несомненно, символом любви. Девица называет своего милого сизым голубем:
Мий миленький, голубонько сивенький! —
а молодец девицу — сизою голубкою:
Дивчинонька мила, голубонька сива! —
братья и сестры между собою выражают так же свою родственную привязанность:
Сестро моя миленька, голубонька сивенька.
Братику мий милий, голубоньку сивий!
Любовь между молодцом и девицею сравнивается с любовью голубей.
Кохалися, любилися, як голубив пара.
Свойственное первобытному человеку стремление передать свои сердечные ощущения природе выражается, между прочим, тем, что влюбленные, видя в жизни голубей подобие своих отношений, думают, что голуби принимают участие в их житье.
На дубоньку два голубчики
И цилуються и милуються,
Моему житьтю дивуються.
Разные приемы и случаи из жизни голубей служат в народной поэзии установленными символическими выражениями любовных отношений. Таковы прежде всего половые нежности голубков — образ человеческих отношений подобного рода.
Ой, у саду та пид дулькою
Сидить голуб из голубкою,
Цилуються та милуються,
Сами соби та дивуються:
Що у голуба та сиза голова,
А в голубки позолочувана.
А в Ивася та на думци було:
«Колиб моя та Параска така,
То я б ии цилував, милував…»
Голуби вместе пьют воду:
Ой, у броду, броду,
Пьють голуби воду;
И цилуються и милуються,
Сивими крилами обиймаються.
Это — образ любовного сближения; одни голуби пьют воду, другие возмущают ее:
Два голуби воду пили, а два колотили:
Бодай же тим тяжко-важко, що нас розлучили!
Это образ препятствий, причиняемых влюбленным. Знакомство девицы с любовью символически выражается таким образом: девица нарвала калины, продала ее и купила голубка; она сыплет ему пшеницу, ставит перед ним воду, а он не клюет пшеницы, не пьет воды, все воркует.
Цвит калину ломала,
Та понесла в городок,
Та продала за шажок,
Та купила голубця,
Та принесла до дому,
Та пустила до долу,
Сипле ему пшеници,
Ставле ему водици —
Вин пшеници не хоче,
Вин водици не хоче,
Та все соби буркоче.
В другой песне девица говорит, что к ней прилетает голубь. Мать говорит, что надобно его приручить: насыпать пшеницы по колена, а воды — по крылья. Это, как ниже объясняется в той же песне, значит лечь спать с козаком, положить одну руку ему под голову, а другою обнять, прижать к сердцу и поцеловать (в некоторых вариантах этой песни не голубь, а сокол. См. ниже о соколе).
«Голуб, мати, голуб, мати, голуб прилитае». —
«Давай, донько, принадоньку, нехай привикае!» —
«Яку ж мини, моя мати, принадоньку дати?» —
«Посип пшоньця по колинця, водици по крильця!»
«Козак, мати, козак, мати, козак приизжае!» —
«Давай, донько, принадоньку, нехай привикае!»
«Яку ж мини, моя мати, принаду давати?» —
«Стели, доню, постель билу, лягай из ним спати:
Одну ручку пид головку, другою обняти.
Пригорнути до серденька, та й поциловати».
Если приручить голубя значит сойтись с молодцом, то выпустить голубя — потерять молодца.
Ой, гаю, мий гаю, густий, непрогляну,
Та впустила голубонька, та вже не пиймаю!
Хоч пиймаю, не пиймаю, та вже не такого:
Приложу ручку к сердечку, та вже не такому!
Купанье голубя в воде — символ любовного волокитства и нежностей.
Чи се тая криниченька, що голуб купався?
Чи се тая дивчинонька, що я женихався?
Разлет голубей врознь — разлука:
Коло рички, коло броду,
Пили два голуби воду,
Вони пили, полетили,
Крилечками стрепенули,
Про любощи спомьянули,
Про любощи, про милощи,
А любощи та милощи
Та хуже всякой болисти.
Болисть буду, перебуду,
Кого люблю, не забуду.
Сиденье врознь голубя и голубки — нечистосердечие и недоразумения между влюбленными,
Сидить голуб на берези, голубка на кладци;
Скажи мини, мое сердце, що маеш на гадци.
Разлука, причиненная влюбленным насильственными действиями других, выражается образом нападения другой птицы на голубей.
Надлетив орел старий,
Розигнав голубив з пари.
Голубка, лишившаяся своего голубка, представляется образом верности. Орел — виновник разлуки; к овдовевшей голубке налетают голуби, но голубка говорит им, что уже теперь не будет ни с кем сближаться.
Бильше не хочу знатися ни з ким,
Пиду кризь землю, исти не буду,
Пити не буду, жити не стану.
В другой песне убивает голубя стрелец, а в утешение оставшейся голубке нагоняет к ней толпу голубей и предлагает ей выбрать себе возлюбленного, но голубка отвечает, что не хочет жить, не станет ни
