Это была правда. Коффи понимала это. Экон может пытаться защитить ее, и, возможно, она сбежит от Феду сегодня, но он будет вечно гнаться за ней, и ей придется убегать всю жизнь. Он будет преследовать ее, и она будет всегда жить в страхе. Она посмотрела в глаза богу смерти, и он улыбнулся, словно знал, о чем она думает. Внезапно в ее груди взорвался раскаленный добела гнев. Все это, похоже, его веселило.

Она глубоко впилась ногтями в ладони, когда в груди, словно вечерний прилив, поднялся гнев. Она ощутила, как сияние в теле разрастается, увеличивается в объеме, и представила, что могла бы совершить с его помощью. У нее закипала кровь, на лбу выступил пот, она чувствовала, что перегревается. Она чувствовала в себе дыхание ада, порыв бури. И в этот момент, когда обретенная сила пронзила ее, так что затрещали кости, она поняла, что должна сделать, что давно хотела сделать. На краю сознания всплыло воспоминание о том, что Амун когда-то сказал про конгамото. Он назвал их несущими погибель, порождениями войны, которые способны только разрушать. Что ж, очень хорошо. Может, она тоже станет такой. Сияние изливалось из нее, обретая форму и разгораясь, – и вот она уже держала в руке копье, отлитое из золотого света. Подняв его, она ощутила гудение энергии.

Уничтожь, – подсказал новый голос внутри. Сияние наполняло ее тело. – Уничтожь его.

– Совершенство, – с нежностью произнес Феду. В его глазах – по-прежнему сосредоточенных на Коффи – пылало восхищение. – Абсолютное совершенство.

Удивление в его голосе разозлило Коффи еще сильнее. Она метнула копье, направив его точно в цель, и с удовлетворением увидела, как оно вонзилось в его тело, разделившись на множество молний. Феду закричал. Коффи улыбнулась.

Уничтожь, – повторил все тот же голос. – Уничтожь его.

Она призвала еще больше сияния, больше, чем призывала когда-либо. В ее руке возникло копье еще длиннее, и она с наслаждением метнула его в бога. На этот раз оно пронзило его бедро, и Феду упал, взревев от боли. Опираясь на локти, он попытался отползти в сторону Туманного леса.

Он говорит, что бессмертен, – прошептал странный голос. – Давай проверим.

Феду уже почти скрылся в Туманном лесу. Коффи снова разжала пальцы и ощутила в ладони жар третьего копья.

Этого ему как раз хватит. Это его убьет.

Феду было уже не видно, он исчез в тумане, но Коффи поняла, что это уже не важно. Впервые она ощутила себя по-настоящему могущественной.

Уничтожь. – Странный голос был уже не один, он превратился в ликующий хор. – Уничтожь, уничтожь, уничтожь все это…

– Коффи!

Еще один голос, знакомый, тут же заглушил этот хор. Коффи моргнула, ощущая, как сияние отступает так же быстро, как пришло, и обернулась на голос. Она увидела, что Экон смотрит на нее, но не сразу поняла, что выражает его лицо. Он выглядел потрясенным, перепуганным.

– Вернись, – тихо сказал он. – Вернись.

Вернись. Коффи слышала его слова, но они были едва различимы. Она почувствовала, как сияние, которое ворвалось в ее тело, теперь исчезает – но с ним исчезало и что-то еще. Глухой рев заполнил ее уши, и за этим звуком было уже не различить слова, которые срывались с губ Экона. У нее задрожали колени, когда она попыталась шагнуть вперед, и Коффи ощутила, что падает. Ей показалось, что вдалеке кто-то закричал – но она уже не была уверена в этом. Оказавшись на земле, она посмотрела в небо, на звезды – тысячи крошечных алмазов, разбросанных по черному покрывалу ночи.

Она смотрела на них, пока мир не поглотила тьма, пока она не перестала чувствовать что бы то ни было.

Глава 28. Восток и запад

Экон снова считал.

Раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два-три.

Он сидел у костра, под звездами, наблюдая за тем, как мерцающие частицы золотисто-красного пламени колеблются и танцуют на фоне ночного неба. Он не шевелился уже час, и его мысли поглощало одно лицо.

Не девять, не шесть, не три. Только одно. Коффи.

Даже сейчас его сердце по-прежнему ускоряло бег от густого страха, когда он вспоминал, что она сделала, как она выглядела, когда вступила в схватку с Феду. Он видел в ее глазах новый гнев, переходящий в ненависть. Он видел, как в ее руках появляются сияющие копья, видел, как она бросает их одно за другим с жутковатым наслаждением. В этот момент Коффи совершенно не была похожа на себя. Она была похожа на кого-то другого. Что-то другое.

Он невольно оглянулся на шатер, который участники Компании поставили чуть в стороне. Целители-дараджа то входили внутрь, то выходили из него с того момента, как он принес потерявшую сознание Коффи, но она до сих пор не очнулась. В животе Экона заклубился новый страх. Что, если она не проснется? Нет. Он не позволит себе даже думать об этом. Коффи должна проснуться. Она проснется, и тогда они придумают, что делать дальше. Он окинул взглядом равнину вокруг.

Теперь их стоянка выглядела иначе.

Их стало тридцать – участники Компании и дараджи вперемешку. Обе группы разительно отличались друг от друга. Большинство дараджей по-прежнему держались рядом и смотрели вокруг широко открытыми глазами, словно пытаясь сориентироваться. Нужно будет придумать, что делать и с ними тоже. Он барабанил пальцами по колену.

Раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два-три.

Услышав звук шагов, он с надеждой поднял взгляд, но тут же насторожился, когда на него упала тень. Зайн. Он уселся на соседнее бревно, слишком близко, по мнению Экона, но ничего не сказал. Через некоторое время Экон нарушил тишину.

– Как она? – Ему не нужно было произносить имя.

– Ничего нового, – сказал Зайн. – По-прежнему без сознания. Они не знают, что с ней.

Экон заставил себя считать, заставил себя дышать. Раз-два-три. У каждой проблемы есть решение. И у этой тоже.

– И что теперь? – спросил Экон, показав рукой вокруг. – Куда отправишься ты и другие дараджи?

– Я не могу говорить за них, – ответил Зайн. – Они свободны идти отсюда куда захотят, но… Я хочу остаться с Коффи. День Связывания все ближе. – Он многозначительно посмотрел на Экона. – И ей по-прежнему нужно успеть добраться до равнины Кусонга и избавиться от сияния.

Экон кивнул:

– До того как Феду забрал ее, у нас был… похожий план.

Зайн оглянулся через плечо на шатер, где находились Коффи и целители.

– Если Коффи очнется…

– Когда она очнется. – Экону едва удалось спрятать враждебную интонацию.

Зайн одарил его невыносимо терпеливым взглядом.

– Когда Коффи очнется, нужно будет сразу же двинуться в путь. Мы не можем здесь оставаться.

Когда Экон осмыслил слова Зайна, на фоне страха, тревоги и усталости он ощутил новый приступ злости. Он недоверчиво посмотрел на Зайна.

– Ты же не серьезно. Мы только что выбрались из тумана,