Легенда? Нет, эта история произошла недавно. Осветительная ракета взорвалась в небольшой комнате, отчего сразу возник сильный пожар. Спавшая в комнате девушка, перепуганная до смерти, выпрыгнула из окна на улицу. «Поклонник» перевыполнил свою задачу – теперь уж на него обратила внимание не только девушка, но и милиция. Ну чем не дикий осел?

А так как наука установила, что в отличие от дикого осла хулиган не только осознает свои поступки, но и желает их совершать в свое удовольствие, – его за это наказывают, и весьма строго.

Понимали Синицын и компания, что они делают в актовом зале? Судя по тому, как они прекрасно понимают все остальное, – безусловно. Они лишь рассчитывали, что это сойдет им с рук, как бывало раньше, – и просчитались. Тогда-то и появились их слезные заверения: «Если б мы знали, что за это будут судить, мы бы…» Выходит, и после всего: если б знали, что не будут судить, тогда можно было бы?! И это не игра слов. Дело не в том, что ребята чего-то недопоняли, дело не только в их социальной и семейной невоспитанности, но и в их личной распущенности, в осознанном стремлении продемонстрировать свое неуважение к обществу, поразить его варварской циничностью и той «смелостью», имя которой – сестра трусости. Эх, посмотрели бы на себя сами – какими пришибленными, жалкими выглядели они на следствии и суде…

Именно к такому выводу и пришел суд, справедливо посчитавший, что подростки, умышленно и осознанно совершившие столь дерзкие антиобщественные действия, остро нуждаются в специальном режиме воспитания. Режиме, способном остановить ребят в самом начале опасного пути, опасного и далеко ведущего. Режиме, который в условиях неослабного контроля и влияния со стороны опытных воспитателей призван и может восполнить пробелы, допущенные семьей и школой: усилить, а вернее, начать правильное воспитание подростков. Таков режим воспитательно-трудовой колонии для несовершеннолетних.

А сам правонарушитель? Что ж, сам он в этих условиях имеет полную возможность понять и осознать простую истину: закон общества, в котором ты живешь, надо свято соблюдать. Нельзя оскорблять общество безнаказанно. В противном случае придется дорого расплачиваться. Причем расплачиваться придется самому.

И нам кажется, что Слава Синицын и Саша Малахов поймут эту истину, а когда поймут, то вряд ли одобрят позицию, занятую на суде их адвокатами. В судебном заседании защитник задал Синицыну вопрос, в высшей мере «педагогичный»:

– Скажите, Синицын, все ли сделала школа для вашего воспитания?

«Несмышленыш» поспешил бодро заявить:

– Нет, не все! Я прогуливал, потому что классный руководитель болел, а я остался без внимания! Я прогуливал, а дома не знали, потому что школа не сообщала…

А защитник Малахова поставил перед судом более скромную задачу. «Смягчающим обстоятельством, – заявил он, – является плохая воспитательная работа в школе, в частности недопущение Синицына и Малахова к занятиям…» Почему плохая воспитательная работа школы должна смягчать персональную ответственность хулигана? Непонятно… Хочется лишь надеяться, что адвокат случайно, неумышленно спутал не слишком похожие понятия «объясняет» и «смягчает»…

Педагоги и ученые, судьи и работники милиции, родители и общественники – все в один голос утверждают: «трудный» подросток, находящийся в неблагополучной обстановке, даже ступивший уже на скользкий путь правонарушений, – вовсе не обречен перейти роковую грань преступления. Из тысяч «трудных» ребят лишь единицы оказываются на скамье подсудимых, остальные – с помощью взрослых, а главным образом сами – преодолевают неблагоприятные факторы и становятся людьми.

И это лишний раз подтверждает, что, сколько бы ни было причин, отрицательно повлиявших на несовершеннолетнего преступника, мера его личной ответственности от них не зависит; эти причины лишь объясняют его вину, но не смягчают его ответственность.

Мы бы не стали касаться выступлений защитников, если бы они не отражали порочную тенденцию, сквозящую в позиции некоторых адвокатов, педагогов, журналистов, – тенденцию освободить подростка от личной ответственности, сложив ее на кого угодно – на семью, школу, милицию.

В области судебной защиты несовершеннолетних эта тенденция тем более нетерпима, что большинство адвокатов самым добросовестным образом сочетают задачи защиты интересов подсудимых со своей ролью активных помощников правосудия. Более того – особый порядок судебной защиты несовершеннолетних представляет адвокатам максимальную свободу творчества – они допускаются к материалам уголовного дела еще в процессе следствия и имеют полную возможность способствовать как полноте и объективности расследования, так и началу перевоспитания своих подзащитных. Большинство адвокатов именно так и поступает: оставаясь профессионалами, защитниками в уголовном деле, они становятся грамотными, опытными, взволнованными воспитателями. Поэтому мы сразу хотим оговориться, что наша критика в адрес защиты касается только тех немногих, но еще встречающихся недобросовестных адвокатов, которые в своей деятельности не только нарушают закон, но и – что самое главное – искаженной позицией своей продолжают процесс нравственного уродования подростка, воспитывают в нем стремление уйти от заслуженной ответственности любой ценой и показывают, как это делается.

Вряд ли за многими фамилиями, которые мы уже привели и еще приведем, возникнет синтетический образ некоего преступника, который сначала был хулиганом, потом стал вором, затем – грабителем, разбойником и, наконец, убийцей.

Слишком разные люди предстают перед нами, слишком разные судьбы, разные поступки. Но во всем этом разнообразии существуют определенные закономерности причин и следствий. Вот проследить возникновение и развитие этих закономерностей мы и стараемся, поскольку именно в них скрыты корни преступности, и в особенности – преступности несовершеннолетних.

…К этому событию готовились заранее, готовились всем классом. И вот солнечным теплым днем 16 сентября школьники вместе с классным руководителем отправились на долгожданную экскурсию, по местам боевой славы. Вышли на станции Дубосеково, походной колонной направились к памятнику героям-панфиловцам, взволнованно слушали рассказ об их бессмертном подвиге.

К вечеру разбили лагерь в лесу. Поставили палатки, приготовили ужин. Сидели вокруг костра, пели песни, разговаривали… Когда совсем стемнело, разошлись по своим палаткам, заснули. Лишь двое, которым не спалось, тихо беседовали около угасающего костра. Мирный лагерь наших ребят…

…Неожиданно из тьмы леса к огню шагнул человек, ребята подняли головы.

– Эй, вы! – сказал человек. – Дайте закурить!

– Мы не курим, – сказали ребята.

– А выпивка у вас найдется?

– Да нет, мы непьющие, – сказал один.

– Мы школьники, – пояснил второй.

– Ах, шко-оль-ники, – протянул гость. – Значит, выпивки нету, говорите? Ну, это мы сейчас проверим. – Повернулся к лесу и залихватски, по-разбойничьи засвистел…

Вернемся на несколько часов назад, в вагон электрички, мчащейся в сторону Дубосекова. В вагоне жарко, тесно: тысячи людей едут сегодня, в этот мягкий осенний вечер, за грибами – на редкость грибной выдалась осень. В вагоне – не повернуться, грибники стоят в проходах, на площадках, оживленно обсуждают предстоящие приключения. Настроение, несмотря на