Шрифт:
Закладка:
В ряде школ и училищ, помимо изучения теории права, учащиеся посещают судебные заседания, практикуются в составлении правовых документов по архивным материалам. Непосредственное присутствие на процессе, безусловно, оказывает на ребят сильнейшее воспитательное воздействие, эмоционально окрашивая полученные ими теоретические знания.
Председатель секции права организации общества «Знание» по Советскому району Москвы М. Алейник писал: «Эффективность, полезность уроков по правоведению ни у кого не вызывает сомнений. Если в начале занятий ответы учащихся были робкими, неумелыми, то к концу их мы увидели, насколько вдумчивее, содержательнее, граждански зрелее они стали. Руководство, педагогический состав училищ, да и сами учащиеся единодушно отмечают связанные с занятиями повышение интереса к книгам, активизацию общественной работы, улучшение дисциплины в училищах. Статистика показывает и некоторое снижение преступности и антиобщественных проявлений среди учащихся района».
Наряду с введением преподавания основ права в школах и ПТУ, правовая пропаганда ведется и по другим каналам. В районах Комиссии по делам несовершеннолетних совместно с представителями милиции, суда и прокуратуры разрабатывают и осуществляют специальные планы проведения лекций и бесед на правовые темы для молодежи предприятий, школ и ПТУ.
В каждой школе инспектор детской комнаты милиции совместно с дирекцией составляет и проводит в жизнь план занятий по основам советского законодательства.
И хотя еще рано говорить о конкретных положительных результатах всей этой деятельности (статистике всегда требуется некоторая дистанция!), можно не сомневаться в том, что эти результаты не замедлят сказаться в самом ближайшем будущем…
А теперь вернемся к Ольге Костиной.
Милиция, как положено, возбудила уголовное дело, разыскала Ольгу, и она оказалась под следствием. Впрочем, сказать «под следствием» будет не совсем точно, потому что, хотя в милиции Ольгу и допрашивали наряду с остальными свидетелями, центральной фигурой следствия она не стала и ходила не в обвиняемых, а в «свидетелях». Вот тут-то и произошло то, о чем мы говорили уже раньше. И следствие, и сама Ольга оказались настолько втянутыми в юридическую процедуру процесса, что моральная сторона события, оценка конкретных, отвратительных действий Ольги и Осокина даже не отошли на второй план, а просто совсем стерлись, забылись, стушевались. Никто не заострил вопроса на том, что случилось с шестнадцатилетней девушкой, что понесло ее с такой стремительной силой в пропасть? Ведь о девчонке-то еще совсем недавно никто не мог сказать ничего плохого! Хотя, как выяснилось, в последнее время она привлекла внимание домкома неразборчивостью своих знакомств. Много позже – и вы увидите сейчас, насколько трагической оказалась эта волокита, – следствие установило, что совсем недавно, два месяца назад, Ольга познакомилась с одним парнем, Соловьевым, и сразу же, по-девчоночьи, увлеклась им, полюбила, решила выйти за него замуж. Плохой был парень Соловьев – вор, наркоман, бездельник. Но это не остановило Ольгу – она со всей категоричностью юности решила перевоспитать его, не представляя, что такая задача для нее непосильна. Наоборот, Соловьев сам стал ее «перевоспитывать» – сразу же и всерьез! Начались пьянки, гулянки.
«Сначала я пила только в компании и только красное – чтобы не обидеть друзей, – рассказывала впоследствии Ольга. – Ну а потом… и белое тоже… Мне это нравилось, с ними было не скучно… Знали ли они, что я несовершеннолетняя? Конечно, знали…» В этом застолье быстро и решительно переоценивались Олины моральные ценности, и в ее душе не нашлось нравственной плотины, способной противостоять влиянию Соловьева и его дружков. И вот уже кажется девчонке, что отнять у подвыпившего человека деньги – это здо́рово, это почти подвиг. И когда Осокин «вносит предложение» ограбить Николая, Ольга голосует «за» и активно, на равных, участвует в преступлении…
Потом началось уголовное дело, но в жизни Ольги, в ее мировоззрении ничего не изменилось. Ей никто не помог осознать, никто не заставил задуматься над тем, в какой грязи она барахтается и на грани какой ответственности она стоит. Все подменила сухая юридическая процедура.
По-прежнему Ольга живет в семье, которая заведомо попустительствует ее «дружбе» с вором, наркоманом, психически неполноценным человеком. Василий Семенович, ее отец, слесарь ЖЭК-4, пьющий и потом буйный во хмелю, равнодушно скажет на суде: «До Нового года Ольга была хорошей девочкой. А потом познакомилась с Соловьевым, захотела выйти за него замуж, перевоспитать его… Конечно, недоглядели за дочкой…» Недоглядели.
По-прежнему «…на территории микрорайона Ольга в непристойном поведении не замечается». Это из характеристики общественности дома, которая много сделала для Ольги, но могла сделать еще больше – судите сами: «…Девушка требует особого наблюдения и воспитания, чтобы не быть в дурной компании. Хорошего влияния родителей для нее недостаточно. Домком, видя такое неустойчивое поведение со стороны Ольги Костиной, прикрепил к ней общественницу Межеркукур, очень влиятельную и опытную, которая систематически наблюдала за поведением Ольги и проводила с ней беседы. Первое время это имело положительные результаты. Олю надо во что бы то ни стало оторвать от дурной компании…» Хорошие рекомендации, но почему они адресованы кому-то? Почему сам домком – а мы верим, что там немало «опытных и влиятельных» людей, – не реализовал их? Что помешало? Почему недотянули, ведь девчонка-то еще не пропала, ведь еще не поздно было?
Хочется в этой связи вспомнить историю одной девушки, может быть и не очень «типичную» (впрочем, «типичность» при перевоспитании подростков проявляется только в самых общих вопросах; сам же процесс перевоспитания конкретного подростка должен быть до предела индивидуализирован, какой бы то ни было штамп здесь особенно нетерпим), историю, удивительно схожую поначалу с судьбой Ольги Костиной, – даже звали ту девушку тоже Ольгой.
Ольга Парамонова, забросив школу, очень увлеклась нарядами. И еще ее очень интересовали молодые ребята, с которыми она свела знакомство на танцах в парке. Новые приятели Ольги любили развлечения, танцы и нарядно одетых девушек со свободными взглядами на «мораль предков». Стараясь соответствовать своим «интересным» друзьям, Ольга быстро научилась курить, «шикарно» выпивать рюмку водки без закуски и лихо танцевать шейк. Вот только с нарядами были перебои: родители не возражали кормить ее и кое-как одевать, но модный брючный костюм превосходил их воображение и был к тому же не по средствам. Ольга нашла «выход»: обойдя знакомых, она обещала одному достать холодильник, другой – дефицитный костюм джерси, третьей «фирменный» мохеровый шарф. И так далее, и тому подобное. Под все эти обещания она, разумеется, получила наличные. Так она решила проблему с нарядами, все остальное, казалось ей, складывалось как нельзя лучше. Жизнь казалась превосходной: приятели, танцы, выпивка – все было,
