стихло. Девушка прислушалась к внезапно повисшей тишине и двинулась в чащу. На том месте, где мелькнул кролик перед тем, как исчезнуть из виду, она обнаружила кровь и разлетевшиеся по траве куски мяса.

– О нет… нет… – сморщившись, простонала девушка. Снова это случилось. На этот раз кодриллы в поле зрения не оказались, а это значит…. «Значит, что я убийца, – подумала она, испытав при этом гамму чувств: отвращение, сожаление, недоумение и страх. – Я сделала это с отцом… я.… о нет, не может быть». Она присела, готовясь заплакать, и собрала дрожащими руками скользкие волосатые ошметки.

Найдя свободное пространство, девушка уложила ветки и потратила несколько часов на разведение костра. Отогнав от мяса назойливых мух, она насадила оборванные ломти на нож и выставила руку над огнем. Все происходящее казалось бредом. Ночь, проведенная в лесу, вынудила Гелату нешуточно понервничать. Деревенские ее не нашли, но где гарантия, что с восходом солнца они снова не пустили по следу собак? Все ведь думают, что она чудовище, убийца. Может, они и правы.

«Успокойся. Это все нереально, а если реально, ты никакого отношения к этому не имеешь. Давай, вспомни, что случилось. Ты упала, наверное, ударилась головой, а когда пришла в себя, подумала про галлюцинацию… то существо, энэйн. Наверное, это все помешательство. Нужно пить отвары, и оно пройдет. Но отец, он ведь правда умер? Иначе почему я здесь? Почему за мной гонятся? Или это мне тоже мерещится?»

Когда ломти поджарились, Гелата осторожно подула на один и сунула в рот. Такого жесткого и мерзкого мяса она ни разу в жизни не ела, а потому тщетная попытка пережевать его была прервана приступом тошноты. Девушка сплюнула все на траву. Она мысленно выругалась и посмотрела на оставшееся мясо. Если не поест, то не будет сил идти дальше. А дальше – это куда?

Гелата осмотрелась. Вокруг чаща. Яркое буйство весенних трав безуспешно тянулось к раскидистым молчаливым кронам. Возбужденно щебетали вернувшиеся с юга птицы.

– Ладно… – сказала она себе и снова потащила крольчатину в рот. На этот раз не столько жевала, сколько быстро проглотила, чтобы не чувствовать вкуса, затем вытерла нож о листья лопуха, встала и сунула его за пояс сарафана.

«Я должна прийти в себя, прежде чем вернусь. Это… просто не может быть чем-то реальным».

Девушка двинулась в неизвестном направлении. «Может быть, те люди меня убили, и сейчас я по ту сторону бытия? Тогда это определенно Шааховы владения. И не было никакого болота. Ничего не было. Я в своих искаженных воспоминаниях. Наверное, я должна искупить грехи, прежде чем попасть в Аридон».

Через несколько часов девушка вышла к реке. Сначала это обрадовало ее меньше, чем дорога или поселение, и лишь спустя минуту Гелата сообразила, что хочет пить. К тому же реки всегда выводили к деревням. Она спустилась к берегу. Сумерки еще не сгустились, и малиновый закат игриво отражался в чистой прохладной воде. Завороженная мерцающей цветовой гаммой, девушка присела, наполнила ладони и сделала пару глотков. Пресная вода здорово бодрила. Гелата повторила процедуру несколько раз, прежде чем напилась.

Выпрямившись, она разулась, избавив потные уставшие ноги от стесняющей обуви, и намочилась по щиколотку. Выдох. «Все в порядке». Как будто в опровержение мыслям по телу разлилась тревожная тяжесть. Гелата почувствовала, что падает. «Сейчас разобью лицо», – подумалось ей, но тело не встретило сопротивления. Девушка оказалась под водой. Откуда она взялась? Гелата ведь не отходила от берега. Секунда, две, три. Девушка пошевелила ногами, но не почувствовала дна. Захотелось кричать, но водная толща не позволила издать и звука. Вокруг все потемнело. Невесомость. Дезориентация. Нехватка кислорода. «Я тону. Боже… точно тону». Она сделала несколько рывков, с трудом всплыла и, откинув мокрые волосы с лица, осмотрелась. Вокруг был океан.

Гелата моргнула, затем сделала вдох. Она все еще стояла на берегу и наблюдал за тем, как тухнет солнце в медленном течении. Никакой глубины. Никакого океана. «Святой Геул… я точно ненормальная», – подумала она и попятилась. Стопу пронзило что-то острое. Девушка вскрикнула и подняла из воды ногу. По коже скатились разбавленные струйки крови. Гелата посмотрела вниз и обнаружила острый камень, на который неудачно напоролась. Тихо выругавшись, она вернулась на берег и села, подогнув колено так, чтобы можно было рассмотреть рану. Неглубокая, но перевязать нечем. Кровь продолжала течь.

– Да что ж такое… что я сделала? За что мне это?! – крикнула девушка в пустоту и поежилась от плаксивости собственного голоса. Собрав горстку близлежащих камней, она запустила их в воду. Бульк. Бульк. – Почему именно я? В чем я согрешила? Что мне сделать, чтобы все закончилось?

В голове мутнело. Девушке вдруг почудилось, что ей тесно в собственном теле. Странное жжение подобралось к груди. Она списала недомогание на голод, но понятия не имела, где добыть пищу, тем более в сумерках.

Глава 41

Возвращение

Наоми вернулась в замок совершенно вымотанной, даже несколько осунувшейся за прошедшие дни. На обратном пути она выискала на рынках Архорда еще один необходимый ингредиент – орех, который приобрела за кругленькую сумму. Все самое легко добываемое было у нее с собой, и девушка, несказанно обрадовавшись холодным стенам дворца, где ее встретила лишь пара служанок, приказала сразу же набрать ванну и приготовить ей чистый наряд.

На обратном пути не случилось происшествий, мужчины держались спокойнее, а Наоми оставалась начеку. Она ускользнула от них со двора, не поблагодарив за работу и лишь понадеявшись, что никогда не столкнется с ними вновь. Служанки, увидев у королевы меч, удивленно переглянулись. Наоми поспешила избавиться от него. Хорошо, что в таком виде ее не застал Лонгрен. Глупо было бы предположить, что он обрадуется вооруженной жене. Скорее посмеется над ее неспособностью себя защитить.

– Лишь бы королева лишнего не наплела, – тихо заметил один из мужчин, когда они отводили лошадей в конюшни. Яр проводил Наоми хмурым взглядом, но ничего не ответил.

Наоми, вырвавшись из запачканного дорожного одеяния, уже нырнула в мыльную горячую воду и покрылась мурашками от испытанного блаженства.

– Все-таки как прекрасно дома… – расслабленно протянула она. – Я успела соскучиться по этим стенам.

Куда больше Наоми скучала по Эндагону, но теперь он казался чем-то слишком далеким, почти мифическим. Она королева Ревердаса и должна любить Ревердас.

– Далеко ездили, ваше величество? – поинтересовалась Шанэда, аккуратно натирая бледные плечи шершавой мочалкой. С самого первого дня она вместе с двумя