Я едва слышу слова Реми. Большая часть волос в косе – знакомого цвета, как у госпожи Лафонтен. Но одна из трех переплетенных прядей – темно-каштановая. Я провожу большим пальцем по выступающим изгибам.

– А эти?

– Эти – твои, – смущенно признается он. – Я добавил их потому… ну, теперь ты знаешь почему. Ты мне нравилась. Уже тогда. Просто я не знал, как об этом сказать.

Мой желудок скручивается в узел.

– Откуда ты их взял?

– Не говори магистру Томасу, но я отрезал прядку, пока ты спала. – Он морщится. – Честное слово, это единственный раз, когда я переступал порог твоей комнаты.

Я пытаюсь придумать, что сказала бы другая девушка, если бы услышала такое признание от молодого человека.

– Не скажу. – Мой голос звучит так глухо, словно его принесло эхом с дальнего конца святилища. – Но ты мог просто попросить.

Реми пристегивает косу обратно к поясу.

– В следующий раз так и сделаю. Готова пойти домой?

– Да.

Я подавляю дрожь, перед тем как взяться за подставленную руку. Мы спускаемся по ступенькам и выходим через святилище на площадь. И каждый шаг приносит новое подтверждение тому, что я только что осознала.

Привязанность к матери. Сложности с женщинами… по меньшей мере с одной. Умный. Физически развитый. Трудное продвижение по службе. Работодатель, вставший у него на пути. Ненависть к Симону. Сам влез в расследование…

Непонятно, где был во все ночи убийств.

Убийца не Ламберт. Не Удэн, не граф Монкюир. Портрет убийцы, составленный Симоном, идеально подходит только одному человеку, о котором я даже не задумывалась.

И это – Реми.

Глава 58

Я вынуждена сидеть с ним рядом за ужином. Еда на вкус напоминает золу, поэтому я совершенно не обращаю внимания на то, что подцепляю вилкой и съедаю больше жареной репы, чем когда-либо. И каждые несколько секунд смотрю на госпожу Лафонтен. Знает ли она, что Реми убийца? Прикрывала ли его?

Или ее сердце разобьется, когда она узнает об этом?

Когда я помогаю экономке убирать посуду, раздается стук в дверь. За ней – Удэн с необычайно серьезным видом.

– Ты готов? – спрашивает он Реми.

Они явно собрались куда-то вечером. От этой мысли я бледнею. Но Реми неправильно понимает мое состояние: наклоняется, берет мою исцеленную руку, вновь на мгновение задержав взгляд на шраме. А затем – встречается со мной взглядом.

– Это не то, о чем ты подумала. Симона из Мезануса еще не нашли, поэтому мы с Удэном и еще с несколькими людьми будем патрулировать город.

Наверное, я выгляжу напуганной: Реми наклоняется и почти что прижимается губами к моему уху.

– Обещаю – если его найдем мы, я дам ему возможность объясниться, прежде чем вести к градоначальнику.

Это заверение ничего не значит.

– Брат Удэна с вами?

Реми пожимает плечами, словно ему и в голову не приходило позвать Ламберта. Но в его глазах мелькает та же искра ревности, что при упоминании Симона.

– Ты останешься сегодня дома? – спрашивает он. – Пожалуйста. Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности.

Я планировала отправиться к Симону, сделав вид, что иду проведать Маргерит, но соглашаюсь. Иначе Реми увяжется за мной.

– Спасибо. – Он отпускает мою руку. – Я могу одолжить твой нож? А то потерял свой…

Я не могу придумать причины отказать, поэтому, не говоря ни слова, отстегиваю короткий кинжал от пояса. И вдруг осознаю, что все это время просидела со страховочной веревкой вокруг талии. Протягивая нож Реми, я стараюсь одновременно и улыбаться, и выказывать беспокойство. Последнее дается мне особенно легко. Поддавшись импульсу, я приподнимаюсь на цыпочки и целую его в щеку. Возможно, если он решит, что у него нет конкурентов, то никого не тронет, по крайней мере, сегодня ночью.

– Береги себя, – говорю я.

Удэн приподнимает брови, но молчит.

Реми отступает. В его движениях чувствуется уверенность, которая разительно отличается от юношеской развязности, к которой я привыкла. До меня впервые доходит, что он уже взрослый мужчина.

Но, с другой стороны, юноша никогда не смог бы решиться на то, что сделал он.

Как только двери закрываются, я приваливаюсь к стене. Нужно как можно скорее добраться до Симона. Но нам вдвоем никак не доставить Реми к градоначальнику.

Есть лишь один человек, к которому я могу обратиться за помощью.

Меня охватывает чувство вины от того, что придется идти к Ламберту. Особенно учитывая ревность и подозрения Симона, хотя Ламберт о них и не знает. Вот только, думаю, опасно высовываться из дома, по крайней мере, в ближайший час.

Чтобы скоротать время, я помогаю госпоже Лафонтен на кухне. Кажется, она считает, что мой внезапный интерес к домашним обязанностям как-то связан с предложением Реми. И, поскольку ей приятна эта мысль, я не собираюсь переубеждать ее. Лишь Солнце знает, сколь недолгой будет ее радость.

После того как она, наконец, поднимается, чтобы лечь спать, я заставляю себя подождать еще четверть часа. Остается две секунды, когда раздается тихий стук в парадные двери. К моему облегчению, это Ламберт. Я впускаю его в мастерскую – и тут же говорю, как рада его видеть.

Но на лице у Ламберта мрачное выражение:

– Отец велел мне найти Удэна, но его нет ни в одном из обычных мест. Так что я решил поинтересоваться у тебя – может, они где-то с Реми.

– Они ушли вместе, – подтверждаю я. – Помогают патрулировать город и искать Симона.

Он кивает:

– Мне кажется, Симон давно покинул Коллис.

Я прикусываю губу, не зная, как признаться, что это не так.

– Но убийца – не Симон, а Реми. Не знаю, как я не понимала этого раньше. Все это время женщин убивал он.

Ламберт ошарашенно смотрит на меня, открыв рот:

– Реми, который тебе как брат? – Его голос повышается. – Реми, который сейчас бродит по темному городу с моим братом?

– Ш-ш-ш! – Я взмахиваю рукой. – Прости, но я никак не могла помешать им уйти. Если тебя это успокоит, у него нет никаких мотивов причинить боль Удэну. И я как раз собиралась прийти к тебе – рассказать о своей догадке.

– Полагаю, ты права, – вздохнув, говорит Ламберт, а затем моргает. – Ты собиралась ко мне?

– Конечно, – отвечаю я. – К кому мне еще идти?

Он пожимает плечами и старательно отводит взгляд, а кончики его ушей розовеют.

– К Симону, например. Но вряд ли ты знаешь, где он.

Я прикусываю губу. Грегор разозлится, если я приведу второго адрианина в его квартал, но