– Ираидала, а почему ты сразу решила, что я вам врал? Или посчитал вас всех недостойными? Может вам я открылся, как никому другому? Посмотри на меня, Ираидала! – пытался он донести до меня что-то важное для него, и чего не понимала я. – Файрид это маска, титул, оболочка, так и не сумевшая выйти из тени отца и братьев. Посмотри, Ираидала. Не будь Берса, и мы оказались бы давно разгромлены. Он, та сила, благодаря которой жители империи не сталкиваются с нападениями, как на Карнак, постоянно. Про старшего я и вовсе молчу, отец уже давно опасается, что в ответ на очередное приглашение брата в столицу, народ взбунтуется. На него там едва ли не молятся! А Файрид просто наследник! Никому не нужная и бесполезная единица! Я не говорю сейчас о родителях, но кроме них, кому я нужен? Не стань меня завтра, никто и не заметит!

– А как же твои люди? Твой сотник, обязанный тебе жизнью и не только своей, но всей своей семьи? Сколько тех, кто смог изменить свою судьбу, благодаря твоему вмешательству? – в каждом слове, что я услышала, звучало столько боли от тяжёлых мыслей о самом себе. И ещё желания не просто жить, а жить ради чего-то. Этому принцу нужна была цель, а он всё не мог её увидеть! – Мастер Дираф, каким бы талантливым он не был, никогда не смог бы позволить вчерашним врагам остаться в империи и начать жить с начала, без каких-либо ограничений и ущемлений. Да ты сам видел по пленным Карнакской битвы, что людям в этой Димарии живётся так, что они с готовностью приносят клятву верности, лишь бы жить, а не выживать! Не пора ли вообще мастеру Дирафу и наследнику Файриду стать, наконец-то, одним человеком?

– Впервые я об этом задумался в Карнаке и то, потому, что завидовал. – Несмело, словно пробуя на крепость первый лёд на реке, улыбнулся Дираф.

– Завидовал в Карнаке? – удивилась я.

– Да. Для племянников я был просто ещё одним мастером. А хотелось тоже быть "ответственным дядей".– Пояснил он.

– Аргесу сам будешь рассказывать. – Предупредила я.

– Ты же видела нашего отца, жаль, конечно, что старшего нашего не было. Ты тогда точно поняла бы, что для отца нет никакой разницы, с крыльями ли его ребёнок или нет! Да я вообще уверен, что первенцем отец гордится больше, чем нами обоими вместе взятыми! – я внимательно слушала и ловила себя на мысли, что моя злость на Дирафа растворяется, и сейчас после его слов и объяснений пропадает ощущение, что меня обманывали. Скорее он сам запутался, желая поступить как лучше и правильнее. – Не знаю, какими интригами и кто разделил Аргеса и семью, но отец точно в этом не виноват! И от своего ребёнка он бы точно не отказался! Решать, конечно, самому Аргесу, но отец заслуживает шанса вернуть украденного у него сына. Хотя видит пламя, судя по всему, у нас получится строго по старшинству. Чем раньше родился, тем больше толка из тебя и вышло!

– Не получится, у вас последний оман. А ты говоришь, что он нужен на рубежах. Хотя если он всех победит, то восстанавливать мирную жизнь на территории нынешней Димарии придётся, скорее всего, именно тебе. Потому что у тебя нет предубеждения именно к жителям страны, для которых, как выяснилось, Димарий такой же захватчик, как и для нас. – Поправила я.

– А ну да, как только впереди замаячила вероятность, что наследники окажутся на рубежах, так в тебе сразу проснулась небывалая вера в талант полководца Берса! Слышал, слышал! Отца очень повесила эта ситуация! – рассмеялся Дираф.

– Ираидала всегда верила. – Присоединился к беседе оман. – И помогала. Жаль, что не посчитала нужным сразу сказать об этом.

– Ты особо не обольщайся, – тут же огрызнулся Дираф. – Даже когда стало известно, как тебе пыталась вернуть броню Анаис, Ираидала тебе пожелала только здоровья побольше и всяческих успехов на войне, чтоб детям тебя заменять как можно дольше не пришлось.

– Дети, как я понимаю, тоже считают, что я никчёмный правитель? – на скулах Берса заходили желваки. – Правитель никакой, отец никакой, муж никакой... Так, Далли?

– Муж? – аж развернулся в седле Дираф. – Ты заговариваешься, Берс!

– Как хочу, так себя возле своей женщины и называю! – набычился тут же оман.

– Ты посягаешь на то, что под запретом для всех! Мужем может себя называть только выбранный дочери огня! – непонятно отчего разозлился Дираф. – Ираидала, ты что молчишь?

– А к чему мне что-то говорить? Вы и так прекрасно всё знаете! – кипела внутри злость.

– Ты чего? – оба этих бойцовых петуха насторожились.

– Ничего. Шторм, нагоняй! – воспользовалась я тем, что соревноваться в скорости с Адиком, мало кто мог.

А Шторм не подпустит к нам никого. Лошади понимали гронха с полурыка, и никто не мог их заставить приблизиться к нам после этого. Впрочем, я понимала, что это эмоции, и срываться вперёди отряда, затея не самая умная. Просто ехала чуть в стороне, пока Шторм кружил вокруг нас с Адиком.

Только вечером у костра вновь начался разговор на эту тему. Я смотрела на пламя, мысленно отсчитывая оставшиеся дни. Большую часть пути, мы уже проехали. И я уже нетерпеливо отсчитывала привалы, надеясь сократить дневные короткие остановки. Мне казалось, что дома или произошло что-то очень важное, или вот-вот произойдёт.

– Далли, что случилось? Что тебя разозлило? – на мои плечи опустился плащ, ночи всё ещё были прохладными, и к вечеру заметно холодало. – То, что я заявил на тебя право или то, что я сказал о мнении детей о самом себе?

– Вот скажи, почему у детей должно быть именно такое мнение? – посмотрела я в его глаза. – Не потому ли, что я должна была присесть им на уши и капать на мозги?

– Присесть на уши? – не сдержал усмешки оман. – Я запомню.

– Это не самое важное из того, что я сказала. – Ну, вот и поговори с ним.

– Дираф рассказал мне о том, что ты сказала детям, когда вы приехали в Карнак. И сказать, что я удивлён, это ничего не сказать! – улыбка стекла с его лица. – Всё, что я узнал за последние дни... Окажись я на твоем месте... Знаешь, я бы сделал всё, чтобы уничтожить себя. Использовал бы любую возможность!

– Оказавшись на моём месте, ты бы понял, что я очень люблю детей. Мне мало интересен статус, титул и прочая мишура. А месть тебе, майриме, наложницам... Чего бы я добилась, превратив детей в твоих врагов? – сейчас я разговаривала не с мужчиной, а с правителем, и надеялась, что он меня услышит. – Чтобы начались заговоры и борьба с тобой? Которые ты начал бы подавлять? И я потеряла бы детей. Потому что нельзя допустить и тени сомнений в незыблемости власти в империи, которая постоянно, с момента своего создания, на грани войны. Стоит ли моё уязвленное самолюбие жизни моих детей? Я боялась соперничества между Марсом и Барликом! Ты даже себе представить не можешь, как я счастлива от того, что мои дети не отделяют себя друг от друга! А ещё, меньше всего, я хотела бы, чтобы мои дети чувствовали себя выброшенными или ненужными. Поэтому да, я мозги наизнанку вывернула, но объяснила важность их нахождения в Геликарнаке. И пусть попробует, хоть кто-нибудь сказать, что они со своей задачей не справились!