СССР, выступил с заявлением о процветании кибуцев под коммунистическим управлением. Ответ Яари показывает, насколько изменилось его отношение к Израилю, с тех пор, как он настойчиво звал их вернуться в кибуц.

Товарищу Израилю Розенцвайгу

Бейт Альфа

Привет.

Не хочу скрывать от тебя, что в свете того, что с нами произошло – с Наоми, мной и тобой – в прошедшие годы – форма твоего обращения ко мне неприемлема.

Надеюсь, что ты не прошел мимо опубликованного мнения секретариата партии, открыто отвергнувшего последние выступления Рифтина. В нем говорится об абсолютном противоречии с решениями, принятыми единогласно на политической конференции МАПАМ. Все это было опубликовано в газете «Аль Амишмар», сообщившей об этом решении секретариата, утвержденного председателем, подпись которого стоит под решением.

Все, кто верит в искренность моей позиции, стоящей за всеми пунктами меморандума, не может сомневаться в том, каково мое отношение к этому делу. В своем предыдущем письме ко мне ты продолжаешь повторять байку, что я пестую цыпленка по имени Рифтин. Правда же в том, есть решение секретариата, которое он сформулировал, учитывая честность товарищеского отношения. И никто, кроме меня, не сделал этого после посещения Рифтиным СССР и путаных выступлений по поводу положения еврейских кибуцев.

Но правда и в том, что я ненавижу охоту на ведьм, кто бы ей ни занимался. Один из уважаемых кибуцев предложил нам удалить из наших рядов Рифтина. Этого я ни за что не допущу. Я – ответственный секретарь, причем представляю весь коллектив, а не только какую-то его часть.

Теперь я занимаюсь подготовкой материала к ближайшему съезду партии. Я представлю его всем нашим товарищам. Не было, конечно, права у Рифтина отвергать итоги партийной комиссии, которые были подведены, когда я был в Швейцарии, а, приехав, подтвердил их.

Каждое мнение, которое будет высказано в ячейках и на съезде, будь оно по моей воле или против нее. Каждое мнение будет изучено, и только съезд утвердит наш дальнейший путь, и кто достоин представлять партию. Перед экзаменом будет стоять не только Рифтин, а все.

Что же касается переговоров об объединении с руководством рабочей партии, стоящей у ныне у власти, – МАПАЙ и Рабочего Единства, я помню, как один из ведущих лидеров МАПАЙ заявил, что «Ашомер Ацаир” представляет особую цивилизацию в израильском обществе. Несомненно, он имел в виду моральный уровень наших взаимоотношений внутри нашей партии. По-моему, это сильно изменилось в последние годы. Я чувствую это на своей шкуре и в твоем письме. И это, конечно, не добавляет мне радости. Продолжаю нести нелегкую ношу моей должности.

Мои благословении Наоми и маленькой Йехудит.

С товарищеским приветом, Меир Яари

Израиль и Наоми сидят рядышком на диване. Муж читает жена выдержки из «Капитала и вздыхает: «Много пройдет времени, пока поймут Маркса». Она думает про себя: эти левые прикончат его.

Глава двадцать пятая

Необычный гость, без всякого предуведомления, возникает в их доме. Меир Хар-Цион, герой Израиля, говорит Наоми, что прочитал роман «Саул и Иоанна», и просит ее помощи в редактировании его дневников, которые он вел с пятнадцати лет до своего ранения. В этих дневниках записаны личные переживания, дерзкие проникновениями на территорию врага, операции возмездия, в которых он участвовал, будучи бойцом легендарного подразделения 101.

«Да, она это сделает!» – Израиль вспыхнул, как фитиль. Хотя это спецподразделение просуществовало всего пять месяцев – создано было 5 августа 1953 и распущено в январе 1954, но его влияние на Армию обороны Израиля было колоссальным. Большинство бойцов перешло после расформирования в десантный батальон 890.

Во время последней операции, которая положила конец его блестящей воинской карьере, Меир получил ранение, и был на грани гибели. Серьезно была нарушена речь, парализованы руки. Восстановление заняло много времени.

Израилю и Наоми стыдно из-за решения финансиста кибуца. Он требует с тяжело раненного инвалида Армии 600 лир. Хотя работа Хар-Циона с Наоми утверждена.

«Меир, были бы у меня средства, я бы снял с тебя эту ношу». Израиль пытается поддержать парня.

Меир ежедневно приходит к ним в дом. Наоми и Меир все более углубляются в дневники, но дело продвигается медленно. Меир подвержен внезапным приступам гнева. Он может убежать, если ей не удается понять и завершить предложение, которое внезапно застревает у него в горле. Порой кажется, что у них ничего не выйдет. Наоми опасается за здоровье и жизнь Меира и хочет обратиться к врачу.

«Даже если бы он был гением, то после того, что с ним случилось, он мог превратиться в идиота», – сказал доктор Мозес. Он порекомендовал Наоми сказать Меиру, что тот не должен стыдиться своего состояния.

Они откровенно поговорили, и договорились, что когда он почувствует приближение приступа, то попросит приготовить кофе. Он выпьет и успокоится.

С волнением она начинает описывать историю создания подразделения 101.

После окончания войны за Независимость, Армия обороны Израиля была на пике реорганизации. В этот период армия начала внедрять принятые в мире новые системы ведения войны. Террористические операции, не связанные с правительственными инициативами арабов, сотрясали государство. Армия не могла справиться с проникновением террористов с территорий Иордании, Египта и полосы Газы, главной целью которых было воровство, разрушение хозяйств, убийства. Года через три изменился характер проникновений, решающая часть которых уже не была местной «частной инициативой» отдельных террористов, группок крестьян, остатков прежних банд, беженцев, лишенных заработка. Диверсанты, которые поначалу исходили из узких местных нужд, начали использоваться, как инструмент давления политическими силами врагов, с целью создать непрерывное военное напряжение по линии прекращения огня. Они хотели нарушать перемирие, статус-кво, достигнутого в переговорах на острове Родос. В 1952 было 3000 случаев террора. В 1953–1954 к грабежам добавились многочисленные случаи убийств, и террор превратился в необъявленную войну. Нормальная жизнь была нарушена на всей территории страны – в пограничных и тыловых поселениях, в городских центрах. Каждый день были убийства или нанесение имущественного ущерба, минирование дорог, главным образом, в районе Газы. Страх все более закрадывался в души населения. И армия была бессильна остановить эту усиливающуюся волну террора. Все это привело к первым решительным действиям в рамках только формирующихся спецподразделений. Посылали батальон, отделение, роту, но это не давало ожидаемого успеха. Подразделение отступало, как только арабы открывали по нему огонь. Были случаи, что солдаты отправлялись на операцию, и даже не доходили до намеченного места. Когда положение ухудшилось, пытались использовать добровольцев, ребят, которые особенно отличились во время войны за Независимость, но и это не помогало. После двух лет провалов борьбе