что ритуал заканчивается благочестивым пожеланием: «В следующем году в Иерусалиме». Ну вот, я произносил это пожелание в конце каждого пасхального Седера, но в прошлом году для меня это стало не пожеланием, а обещанием, обетом, если хотите.

Дрекслер был поражен, подавлен и несколько минут испытывал глубокое почтение. Но по дороге домой к нему вернулся природный цинизм, и на вопрос жены, как все прошло, последовал ответ:

— Он говорит, что хочет пожить в Иерусалиме, дал что-то вроде обета. Кого ребе пытается надуть? Он просто обленился и хочет побездельничать. Скопил немного денег — и намерен тут же их промотать.

— Ну, он же получает жалованье…

— Он его не получит.

— Вы ему не заплатите? — удивилась жена.

— Послушай, — вздохнул Марти, — он едет в отпуск, а за это не платят.

— Но это же нечестно! Это решение совета или твоя идея, Марти?

— Слушай, Этель, деньги не мои, а общинные. Как казначей я обязан использовать их для общей пользы. И не могу просто пустить на ветер только потому, что он раввин. К тому же это была его идея.

Жена промолчала и не раскрывала рта весь вечер, пока он смотрел телевизор, время от времени бормоча что-то вроде «Неплохо некоторые устраиваются, если могут уехать на три месяца, а их жены эту безумную идею одобряют», и еще «Конечно, раз он платит сам, то от нас не зависит; держу пари, он уже рассылает по общинам просьбы о работе».

Но позже, уже в постели, когда он собирался заснуть, жена вздохнула.

— Знаешь, Марти, это, конечно, безумие и все такое, но все-таки как здорово…

— О чем ты?

— Бросить работу и уехать…

Глава 4

— Он просил отпуск на три месяца и получил его, — Харви Кантер перекинул ногу через подлокотник, провел рукой по коротко стриженным седым волосам и устремил проницательный взор голубых глаз на свояка, Бена Горфинкеля. — Так почему ты думаешь, что с ним поступили подло?

Харви был старше Бена на добрых десять лет — ему было за пятьдесят; он был женат на старшей из сестер и обращался со свояком так же покровительственно, как его жена — со своей младшей сестрой. Будучи редактором местной «Таймс геральд» (в которой самые важные новости национального и международного значения занимали не больше абзаца, зато выборы нового руководства местного Доркас-клуба — две колонки), он помещал передовицы, выражающие ограниченные консервативные взгляды собственников — республиканцев. Однако в частной жизни это был агностик-радикал, не питающий уважения ни к кому и ни к чему, особенно к участию свояка в религиозных делах Барнардз Кроссинг: он находил это очень забавным.

— Но ему не заплатят, а лишних денег у него нет.

— Ты же сказал, что так хотел сам ребе.

— Со слов Марти Дрекслера, — поморщился Бен.

— Думаешь, Дрекслер лжет? Он казначей, не так ли?

— Великий Финансист Атлантики. Нет, я не думаю, что он лжет, это бы сразу выплыло наружу. Но тип вроде Марти Дрекслера мог повести дело так, что ребе пришлось это сказать. Заявить: «Ребе, вы полагаете, что можете уехать на три месяца, а мы наймем замену и еще заплатим вам за безделье?» или нечто подобное.

— Ну, — хмыкнул Кантер, — ребе взрослый человек и должен уметь о себе позаботиться.

— Он слишком наивен в деловых вопросах, — покачал головой Бен. — Ведь был шанс получить пожизненный контракт и годичный научный отпуск. Совет готов был на это пойти…

— Ты был за это? — Харви взглянул на свояка.

— Именно это собирался ему предложить совет в прошлом году, — пояснил Бен. — Но в конце года мы в запарке понадеялись, что новый совет эту идею поддержит. Чем, собственно, он отличается от старого? Сам знаешь, каждый год приходится избавляться от старья и вливать свежую кровь, и все же из года в год совет остается почти неизменным. Однако Рэймонд с Дрекслером подняли бунт и победили.

— Как им это удалось?

— Ну, — смутился Бен, — в середине прошлого года в общине наметился раскол — мои ребята против сторонников Меира Паффа. Разумеется, мы были в большинстве, но оно оказалось неустойчивым, и после разных неприятностей совет стал неуправляемым. Никто особо не хотел сражаться за власть в общине. Полагаю, многие просто разочаровались во всем этом деле. Мы не проявили твердости.

Заметив скептический взгляд свояка, Бен попытался объяснить более подробно.

— Мы решили особо не нажимать: поскольку команда Рэймонда и Дрекслера состояла из молодежи — всем не более тридцати пяти, в религиозных делах люди неискушенные, а в совете всего по два-три года, — опасности в них мы не углядели. Но с годами число их сверстников в общине выросло, и сейчас их больше, чем нас. Дети растут; люди уходят на пенсию гораздо раньше по множеству причин…

Харви все еще не был убежден, и Бен принялся пояснять:

— Религиозные дела начал вести Джейк Вассерман вместе с Элом Беккером — оба уже в годах. Они чтили традиции, это было для них важно, особенно для Вассермана, человека глубоко религиозного. В наши дни для жизни общины нужны люди с деньгами, с очень большими деньгами, как у Вассермана и Беккера: им приходится во все вникать, оплачивать расходы на топливо, платить учителям — и все из своего кармана. Мне кажется, они не слишком верили, что справятся с религиозными делами, да и сейчас кое-кто не погасил задолженности. Что же, только к зрелым годам можно скопить такие деньги.

— Это верно, — признал Харви.

— А вот затем, когда дела пошли на лад, то есть когда мы стали покрывать текущие расходы, к власти пришли люди типа Морта Шварца — молодые, но все же обеспеченные; в то время мы постоянно проводили кампании по сбору средств, а невозможно убедить кого-то сделать крупный взнос, не сделав его самому.

Харви в наигранном удивлении поднял бровь.

— Но ведь у тебя нет таких денег. А может, есть, да ты скрываешь?

Но Горфинкель не отреагировал.

— Ну, к тому времени, как мои люди взяли бразды правления в свои руки, — серьезно продолжал он, — дела в общине были покрыты мраком, и требовался кто-то, кто мог бы все это упорядочить — хороший администратор.

— А что насчет Рэймонда и Дрекслера — они разве не администраторы?

Бен помотал головой.

— Нет, тут другое. Во-первых, они моложе. К тому же у всех есть хорошая профессия или свое дело, они неплохо зарабатывают, но все равно пока только делают карьеру. А юристам вроде Берта Рэймонда или Пола Гудмана не помешает высокая должность в общине: все сразу обратят на вас